Адекватные военно-технические меры и никаких ультиматумов: заседание коллегии Министерства обороны РФ

21 декабря состоялось расширенное заседание коллегии Министерства обороны Российской Федерации. Судя по всему, обороняться Россия собирается всерьёз и надолго. В этом нет ничего нового или неожиданного. Впрочем, обороняться можно по-разному. Да и надо понимать, от кого именно предстоит обороняться.

Президент Владимир Путин и министр обороны Сергей Шойгу начали свои выступления с указания на то, что современная Россия вполне способна защитить себя традиционными военными средствами. И президент, и министр упомянули, что в стратегических ядерных силах доля современного вооружения достигла 89%. Комплексы «Авангард», «Кинжал» и «Ярс» поставлены на боевое дежурство. Испытания гиперзвуковой крылатой ракеты морского базирования «Циркон» подходят к концу.

Чуть более творчески, конечно, сформулирован ответ на вопрос о том, от кого, собственно, обороняться. И Путин, и Шойгу говорили о наращивании американского военного присутствия у российских границ. Кажется, что упоминание министром обороны конкретного числа – 8000 военнослужащих в странах Восточной Европы – этот аргумент немного ослабило. Впрочем, дальше обошлось практически без цифр. Отмечалось проведение у границ России крупных (в том числе незапланированных) учений, полётов стратегической авиации, условных пусков ядерных ракет. Во вполне традиционном ключе президент обратил внимание на проблему противоракетной обороны и пусковых установок Mk 41. Министр обороны дежурно упомянул развёртывание тихоокеанского сегмента американской системы глобальной ПРО.

Президент Путин не мог обойти вниманием и проблематику американского гиперзвукового оружия. Для начала он признал, что такого оружия нет. Позднее, однако, намекнул, что оно непременно появится. А когда оно появится – начнётся всё самое интересное. Под его прикрытием «вооружат и будут толкать на Россию экстремистов». А подлётное время до Москвы сократится до пяти минут. Впрочем, и без «гиперзвука» оно сократится – до семи – десяти минут, если инфраструктура глобальной ПРО продолжит двигаться на восток.

Владимир Путин задался вопросом о том, зачем США нужно было расширять НАТО, выходить из «договоров по ПРО». Президент максимально чётко сформулировал вытекающие из этих решений последствия: «та напряжённость, которая складывается в Европе, – это их [США] вина».

Россия готова дать на все эти изменения военно-технический ответ. Говоря точнее – «принять адекватные ответные военно-технические меры». Само включение понятия «военно-технического ответа» в российский оборонный и внешнеполитический дискурс представляется одним из наиболее занятных результатов событий последних недель. Однако важно понимать, что сама Россия предпринимать военно-технические меры не стремится. Президент Путин предлагает «решать вопросы политико-дипломатическими средствами».

Как можно судить, все политико-дипломатические средства хороши. Ведь одно из таких политико-дипломатических средств – юридически обязывающие гарантии – президент сам же назвал не особенно надёжным, ведь никаким гарантиям «нельзя верить». Но почему бы и не попытаться? Ведь в любом случае юридически обязывающие договорённости лучше устных заверений, так как цену «таким устным заверениям, словам и обещаниям мы хорошо знаем».

А на крайний случай всегда есть адекватные военно-технические меры. Но никаких ультиматумов.