Вопрос реформирования германских вооруженных сил (бундесвера) в условиях объявленной Олафом Шольцем в 2022 году «перемены эпох» является постоянной темой в рамках внутриполитических дискуссий в ФРГ. Стал он центральным и для очередной конференции бундесвера (Bundeswehrtagung), прошедшей в этом году 6-7 ноября. Помимо прочего, в ходе конференции состоялись выступления канцлера Фридриха Мерца, министра обороны Бориса Писториуса и генерального инспектора бундесвера Карстена Бройера.
Конечно, с одной стороны, ничего кардинально нового сказано не было: Россия, как и ранее, выставляется экзистенциальной угрозой безопасности ФРГ, и германское руководство в этой связи стремится обосновать необходимость реформирования национальных вооруженных сил, как и в целом, по существу, милитаризации страны.
С другой же стороны, важную роль играют детали. В этом контексте нельзя не отметить, что первые лица ФРГ с особым упорством подчеркнули стремление – перед лицом якобы подготовки России к «очередной войне» в Европе – сделать бундесвер «сильнейшей конвенциональной армией в ЕС» (впервые такая идея была прямо закреплена в действующем коалиционном договоре, заключенном в начале мая). И речь идет не только и не столько о материально-технической модернизации германской армии, хотя это тоже в приоритете, сколько о наращивании личного состава – если сейчас в бундесвере суммарно числятся 280 тыс. человек (из них около 182 тыс. действующих военнослужащих), то к середине 2030-х гг. планируется довести его численность до 460 тыс. – 260 тыс. действующих военнослужащих и 200 тыс. резервистов.
Исходя из указанных выше планов, на конференции руководство ФРГ подтвердило свою поддержку представленного министерством обороны в августе и ныне обсуждаемого в бундестаге «Закона о модернизации военной службы» (Wehrdienst-Modernisierungsgesetz). Проект закона предусматривает направление опросных листов достигшим совершеннолетия юношам для выявления их годности и интереса к военной службе, а также обязательное медицинское освидетельствование. Однако об обязательном призыве речи пока не идет – добровольные начала службы должны сохраниться. Правда, по сообщениям немецких СМИ, внутри коалиции сейчас продолжаются споры вокруг идеи ввода обязательного призыва по принципу «жеребьевки» в случае, если добровольцев не будет хватать. Такой механизм был предложен рядом политиков и экспертов из рядов ХДС/ХСС и, по-видимому, пользуется благосклонностью Фридриха Мерца, хотя сам он пока призывает коалицию к единству и публично не занимает однозначной позиции. Борис Писториус же продолжает настаивать на исключительно добровольном характере комплектования бундесвера. Так или иначе, несмотря на эти и другие разногласия, непосредственно на полях конференции канцлер и министр обороны подтвердили намерение добиться вступления закона в силу уже 1 января 2026 года; указанные выше разногласия не афишировались.
Примечательно в этой связи и выдвинутое на конференции предложение Бориса Писториуса разрешить продление сроков службы (по желанию самого военнослужащего) даже в том случае, если это будет означать выход за действующие возрастные ограничения. Планируется также усилить взаимодействие с резервистами. В целом, как видно, федеральное правительство стремится использовать все доступные инструменты для увеличения численности бундесвера.
Наконец, имеет смысл более подробно остановиться и на материально-технических сюжетах. Заявив прямо о том, что ФРГ опирается на опыт ведения боевых действий на Украине, германская военно-политическая элита отметила необходимость комбинированного развития вооруженных сил: «концентрироваться только лишь на дронах», согласно Борису Писториусу, неразумно, и необходимо параллельно вкладываться в инновационную тяжелую наземную технику, авиацию и судостроение. Отдельно была отмечена и важность развития инфраструктуры – здесь необходимо учитывать, что ФРГ занимает важное для логистики НАТО географическое положение. Впрочем, в приоритете все же личный состав, что признает и сам министр обороны.
В целом, конференция прошла гармонично, без острых дискуссий и споров между представителями военно-политического руководства ФРГ – по крайней мере в части, открытой для СМИ. Заявления канцлера, министра обороны и генерального инспектора органично дополняли (во многом даже повторяли) друг друга и были направлены как на внешнюю, так и на внутреннюю целевую аудиторию. В первом случае руководство ФРГ четко обозначило свое стремление играть лидирующую роль в обеспечении европейской безопасности. При этом эти амбиции по традиции выставляются в качестве вынужденной меры (реакция на «российскую угрозу» и соответствие «ожиданиям партнеров»), что должно помочь избежать опасений партнеров в гегемонистских устремлениях Берлина. Что касается внутренней аудитории, руководство ФРГ попыталось легитимизировать планируемые реформы, представив их, опять же, как безальтернативную и в то же время относительно мягкую меру, которая будет реализовываться постепенно с учетом мнения немецкого общества и исключительно ради его же блага. Как итог, результаты конференции означают закрепление курса на масштабную реформу бундесвера и общую милитаризацию ФРГ, интенсифицированного правительством Фридриха Мерца.
Итоги конференции, однако, не могут не вызвать ряд вопросов к руководству ФРГ. Во-первых, как соотносятся утверждения о чуть ли неизбежности войны в Европе к концу 2020-х гг. и планы по завершению модернизации бундесвера только ко второй половине 2030-х гг.? Во-вторых, не являются ли представленные планы откровенным нарушением Договора «2+4», установившего численный лимит германских вооруженных сил в 370 тысяч человек и закрепившего, что «с немецкой земли будет исходить только мир»? Наконец, не балансирует ли Берлин с «Законом о модернизации военной службы» на грани собственного законодательства, которое с 2011 года предусматривает отмену (точнее, «приостановку») обязательного призыва?
Хотя заданные выше вопросы, безусловно, иллюстрируют внутреннюю противоречивость и некоторое лицемерие германского курса, ошибочно было бы недооценивать волю Берлина осуществить свои все более амбициозные планы, и налицо соответствующая динамика на практике. Если в 2022 году был выделен 100-миллиардный «особый фонд» на развитие бундесвера, то в 2025 году мы наблюдаем, помимо 500-миллиардного фонда на инфраструктуру, уже полное снятие ограничений «долгового тормоза» применительно к оборонным расходам и инициативу по введению новой системы комплектования вооруженных сил (пока еще, правда, добровольной). Единственным препятствием для совсем радикальных шагов в духе введения всеобщей воинской повинности является отсутствие у нынешней коалиции квалифицированного большинства в бундестаге, необходимого для изменения Основного Закона.
Руководству России необходимо при этом учитывать, что нагнетание «российской угрозы» и усилия по милитаризации ФРГ вполне соответствуют ценностям и интересам германских политических элит, а оттого будут по меньшей мере в кратко- и среднесрочной перспективе стабильной чертой внешнеполитического курса Берлина. Так, помимо того, что противостояние с Россией означает в глазах ФРГ борьбу «доброй» демократии со «злым» авторитаризмом и ревизионизмом, оно также позволяет запустить немецкую экономику за счет военных заказов (в конце октября Politico сообщил о планах ФРГ выделить в 2026 году 377 млрд евро на военные закупки, и преимущественно у национальных предприятий). Наконец, на фоне президентства Дональда Трампа в США украинский конфликт необходим Берлину для усиления собственно европейских позиций в международных отношениях.
Кардинальный поворот в германском курсе возможен только в случае прихода к власти новых, действительно оппозиционных сил. Нынешние электоральные процессы в ФРГ, однако, заслуживают уже отдельного анализа.
Ключевые слова: Германия; Европейская безопасность; Украина
RUF
E16/SHAH – 25/11/13
