В понедельник в Первом комитете Генассамблеи ООН прошло голосование по проектам двух резолюций по вопросам международной информационной безопасности, главными спонсорами которых стали соответственно Россия и США. Обе резолюции были поддержаны большинством голосов и будут позднее рассмотрены на пленарном заседании ГА. Вместе с тем голосование в Первом комитете продемонстрировало политические разногласия вокруг кибер-повестки.
Предыстория
Для понимания контекста нынешнего голосования нужно вернуться в 2018 год, когда в Первом комитете, а затем в Генассамблее впервые получили поддержку два переговорных трека по вопросам кибербезопасности. Если с 1998 года, когда Россия впервые представила в ГА резолюцию «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности», ежегодно принималась одна резолюция по этому пункту повестки дня, то в 2018 году повестка разделилась на «российский» и «американский» треки (по названиям стран, выступивших с соответствующими резолюциями).
Предложенная США резолюция созывала новый состав Группы правительственных экспертов (ГПЭ — закрытого формата для обсуждения проблем безопасности киберпространства с позиции государств. ГПЭ до этого созывалась пять раз, а консенсусные доклады ГПЭ 2013 и 2015 годов являются основой международного понимания в этой сфере.
Подход, который предложила Россия, заключался в создании принципиального нового переговорного трека — Рабочей группы открытого состава (РГОС). В отличие от ГПЭ новая группа была открыта для участия всех заинтересованных членов ООН, её заседания носили открытый характер, а межсессионные встречи были открыты для представителей других стейкхолдеров: частного сектора, научных кругов, организаций гражданского общества.
Несмотря на определённое соперничество между сторонниками ГПЭ и РГОС на этапе голосования, в ходе работы обеих групп участники стремились обеспечить их взаимодополняемость. Работа РГОС должна была завершиться летом этого года, однако из-за пандемии заключительная сессия была сдвинута на март 2021 года. ГПЭ же закончит работу позднее, в мае следующего года.
Будущее кибердипломатии
Россия в своём новом проекте резолюции предлагает вновь созвать РГОС, но наделить её мандатом на 5 лет — более продолжительный срок по сравнению со всеми предыдущими переговорными форматами по кибербезопасности в ООН. РГОС будет действовать на основе консенсуса. Она продолжит выработку «норм, правил и принципов ответственного поведения государств и путей их имплементации», при необходимости сможет изменять или формулировать дополнительные правила. РГОС будет рассматривать инициативы государств, направленные на обеспечение безопасности в сфере использования ИКТ, организовывать под эгидой ООН регулярный институциональный диалог с широким кругом государств-участников. Она также продолжит исследовать потенциальные угрозы в сфере информационной безопасности и другие связанные вопросы, в том числе о том, как международное право применяется к использованию ИКТ государствами. Мандат новой РГОС предусматривает возможность взаимодействия с негосударственными стейкхолдерами, которая стала новацией действующей группы.
Голосование по российскому проекту оказалось успешным, но прошло с боем. Результат (104 за, 50 против, 20 воздержались) показал меньшую поддержку по сравнению с 2018-м годом (119 за, 46 против, 14 воздержались). Основная группа голосовавших против — США и их союзники. Один из аргументов противников российского проекта заключался в следующем: работа нынешнего созыва РГОС завершится только в марте 2021 года, и принимать мандат для новой группы преждевременно. Однако эта претензия была учтена в той редакции российского проекта резолюции, которая выносилась на голосование (по сравнению с первым вариантом) — в ней уточнялось, что работа нового созывал РГОС начнётся после завершения работы действующей группы.
Тем не менее оппозиция российскому подходу носила не только процедурный, но и политический характер: так, США заявили, что в действительности Россия продвигает авторитарную модель для киберпространства. В итоге противники проекта резолюции предприняли попытку помешать ей, вынеся на отдельное голосование пункт 1 постановляющей части (о создании новой группы) и пункт 10 преамбулы (в котором упомянута китайская концепция «общего будущего человечества»). Как и по проекту целиком, по обеим этим пунктам большинство проголосовало за их сохранение. Первый заместитель постпреда России при ООН Дмитрий Полянский заявил, что вынесение на отдельное голосование ключевого пункта из российского проекта — «хитрый и абсолютно беспринципный шаг», поскольку противники резолюции понимали, что без этого пункта резолюция потеряет смысл.
Резолюция «Поощрение ответственного поведения государств в киберпространстве в контексте международной безопасности», спонсированная США, показала более высокий результат (153 за, 11 против, 9 воздержались) по сравнению с 2018 годом (139 за, 11 против, 16 воздержались). Этот проект не создавал новых механизмов и поддержал работу действующих переговорных форматов. При этом Россия проголосовала против американского проекта, поскольку он содержит положение (очевидно, в пункте 7 постановляющей части) которое увязывает выдвижение новых предложений по переговорам по кибервопросам до завершения РГОС и ГПЭ.
Сколько нужно форматов
Как и в предыдущие годы, многие страны проголосовали одновременно и за российский, и за американский проекты. Это отражает их заинтересованность в конструктивных переговорах по различным вопросам, связанным с информационной безопасностью, острота которых год от года лишь увеличивается. В выступлениях представителей ряда стран звучала озабоченность относительно соперничества двух параллельных треков.
В качестве попытки преодолеть раздвоенность дискуссий по кибервопросам в ООН группа из более чем 40 государств в октябре выступила с инициативой создать новый формат — Программу действий по поощрению ответственного поведения государств в киберпространстве (Programme of Action for advancing responsible State behaviour in cyberspace). Эта инициатива была оформлена не в виде проекта резолюции, а как записка, опубликованная в рамках РГОС. Её основным сторонником, по-видимому, является Франция, поддержанная ЕС и всеми его членами, Великобританией, а также такими странами, как Египет, Габон, Республика Корея, Япония, Аргентина, Колумбия, Северная Македония, Молдова и другие.
Эти страны заявляют, что они хотели бы вместо разделённой между РГОС и ГПЭ дискуссии видеть один постоянный форум, который занимался бы вопросами использования государствами ИКТ в контексте международной безопасности. За модель они предлагают взять формат программ действий — по аналогии с Программой действий по предотвращению и искоренению незаконной торговли стрелковым оружием и легкими вооружениями во всех ее аспектах и борьбе с ней. В документе авторы перечисляют преимущества такого подхода: долгосрочный характер, инклюзивность, ориентированность на прогресс. Предлагается, чтобы в своих итоговых докладах РГОС и ГПЭ заявили о создании этой Программы действий. В записки уточняется, что модальности работы Программы действий могут обсуждаться позднее, но в качестве первоначальных идей авторы предлагают, например, стремиться к выработке политических рекомендаций на основе уже согласованный правил, проведение регулярных встреч для рассмотрения имплементации договорённостей, организовывать консультации государств с другими стейкхолдерами.
Несмотря на благородную цель и конструктивные идеи, записка о Программе действий не содержит рекомендаций о том, как членам ООН, участвующим в РГОС и ГПЭ, преодолеть существующие политические и содержательные разногласия. Кроме того, показательно, что эту инициативу не поддержали два «законодателя мод» в глобальной дискуссии о кибербезопасности — России и США, а также активизирующийся в этой сфере Китай. Хотя некоторые эксперты считают, что создание Программы действий сможет вывести переговоры по безопасности в более конструктивное русло, пока её перспективы выглядят неопределённо.