Ровно десять лет назад, 14 июля, в Вене между Ираном и E3/ЕС+3 (Франция, Германия, Великобритания; Европейский союз; а также Китай, Россия и США) был подписан Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Название документа точно отражает состав участников, и некорректно, как с фактической, так и с юридической точки зрения, называть его «ядерной сделкой P5+1», поскольку соглашение не имеет никакого формального отношения к Совету Безопасности ООН.
Отдельно, 20 июля 2015 года Совет Безопасности ООН единогласно принял Резолюцию 2231, утвердившую СВПД. Это ознаменовало собой кардинальный сдвиг в подходе Совета к иранскому ядерному досье, ранее носившему политизированный характер. В Резолюции была выражена готовность Совета начать новый этап отношений с Ираном, основанный на реализации СВПД под исключительным контролем МАГАТЭ, с целью завершения рассмотрения иранского вопроса.
Параллельно с подписанием СВПД, 14 июля 2015 года МАГАТЭ и Организация по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) подписали в Вене «Дорожную карту по уточнению прошлых и текущих нерешённых вопросов, касающихся ядерной программы Ирана». В рамках продолжения сотрудничества, начатого по Соглашению от 11 ноября 2013 года, стороны договорились ускорить и углубить диалог, с целью разрешения всех остававшихся нерешённых вопросов до 15 декабря 2015 года.
2 декабря 2015 года МАГАТЭ представило Совету управляющих «Итоговую оценку прошлых и текущих нерешённых вопросов, касающихся ядерной программы Ирана». Агентство пришло к выводу, что до конца 2003 года в Иране проводился комплекс мероприятий, потенциально связанных с разработкой ядерного взрывного устройства, в рамках скоординированной программы; отдельные действия могли продолжаться и после 2003 года. Однако, согласно оценке Агентства, эти работы не вышли за рамки научно-исследовательской стадии и приобретения отдельных технических компетенций. Не было установлено достоверных признаков таких работ после 2009 года. Также не выявлено признаков отклонения ядерного материала от мирного использования в рамках возможных военных аспектов программы. 15 декабря 2015 года Совет управляющих утвердил выводы Агентства.
Следующий важный этап – День начала выполнения СВПД (Implementation Day) – был достигнут 16 января 2016 года, после того как МАГАТЭ подтвердило выполнение Ираном всех обязательств по «дорожной карте».
Перенесёмся в май 2018 года: США в одностороннем порядке выходят из СВПД. Между декабрём 2015 года и маем 2018 года все доклады МАГАТЭ подтверждали соблюдение Ираном условий СВПД и гарантийных обязательств в рамках ДНЯО. Начиная с июня 2019 года и вплоть до июня 2025 года Иран постепенно начал сворачивать выполнение ограничений по обогащению урана и смежным аспектам (например, производству центрифуг), при этом официально уведомляя об этом МАГАТЭ. Тем не менее, с 2003 по 2025 год ни один доклад Агентства не зафиксировал отклонения охраняемого ядерного материала от заявленного мирного использования в нарушение всеобъемлющего соглашения о гарантиях Ирана в рамках ДНЯО.
Важно отметить, что в докладе МАГАТЭ от 31 мая 2025 года Агентство подтвердило наличие и проверку всех запасов высокообогащённого урана в Иране, а также контроль за объектами в Натанзе и Фордо, как и другими объектами ядерного топливного цикла в Исфахане, Араке и других местах. Агентство пришло к выводу, что анализ всей доступной информации, имеющей значение для гарантий, в сочетании с отсутствием удовлетворительных ответов со стороны Ирана на вопросы Агентства по трём объектам (Лависан-Шиян, Варамин, Мариван), позволяет заключить: на этих и, возможно, других объектах велась несанкционированная структурированная ядерная деятельность до начала 2000-х годов, в ходе которой использовались неучтённые ядерные материалы. При этом Агентство подчёркивает, что не располагает достоверными признаками существования в настоящее время скрытой структурированной ядерной (оружейной) программы. МАГАТЭ заявило, что «пока Иран не окажет необходимого содействия в разрешении остающихся вопросов, Агентство не сможет подтвердить исключительно мирный характер ядерной программы Ирана».
Атаки 13-14 и 21-22 июня 2025 года по иранским объектам, находящимся под гарантированным контролем, не были санкционированы Советом Безопасности ООН и противоречат ряду международных юридических норм, включая Устав ООН, Женевскую конвенцию, Венскую конвенцию о праве международных договоров, всеобъемлющее соглашение о гарантиях с Ираном, а также решения и резолюции Совета управляющих и Генеральной конференции МАГАТЭ. В соответствии с Уставом ООН и международным правом, не существует оснований для упреждающих оборонительных военных действий против другого государства – члена ООН и участника ДНЯО.
В заключение, СВПД стал беспрецедентным соглашением, обеспечившим невиданную ранее степень верификации и мониторинга ядерной деятельности государства – участника ДНЯО, не обладающего ядерным оружием, включая использование новейших технологий (например, онлайн-мониторинга обогащения). Если в будущем будет достигнуто новое соглашение, его формат, по необходимости, будет напоминать СВПД – остаётся под вопросом, может ли оно быть «лучше», и в этом отношении я настроен скептически. Крах СВПД и несогласованные военные удары по охраняемым объектам нанесли серьёзный ущерб как авторитету и целостности МАГАТЭ, так и правовой архитектуре режима ДНЯО в целом, и мир стал от этого только менее безопасным.
В интересах всех государств-участников ДНЯО – продолжать подтверждать своё единое понимание того, что именно МАГАТЭ остаётся единственным компетентным, независимым техническим органом, уполномоченным осуществлять верификацию нераспространенческих обязательств в рамках ДНЯО. Ни одно действие не должно подрывать доверие к Агентству.
Ключевые слова: Иран, Ядерное нераспространение, Международная безопасность, МАГАТЭ, ДНЯО
NPT
E16/SHAH – 25/07/14
