Недавние нападения на иранские объекты показывают растущую тревогу Запада по поводу ядерной программы Тегерана. В работе выделены три возможных сценария, при которыхЯдерная сделкаБайдена с Ираном провалится окончательно.
С момента своего избрания на президентский пост Джо Байден настаивал на возобновлении Ядерной сделки с Ираном. Однако прошло три года, а тема по-прежнему остается открытой. Тем временем Израиль нанес удар по объектам на территории Ирана, в результате чего в центре города Исфахан произошел мощный взрыв.
Операция хронологически совпала с визитами Советника по национальной безопасности США Джейка Салливана и главы ЦРУ Уильяма Бернса на палестинские территории, а также с поездкой в Израиль Госсекретаря Энтони Блинкена. Неизвестно, обсуждалась ли в ходе этих встреч иранская сделка, однако история нападений на Ирак, Афганистан и Ливию служит примером того, как западная коалиция могла вмешиваться в дела суверенных держав.
Эскалация, в свою очередь, может привести к гораздо более глубокому кризису отношений между Ираном и Западом, а также их региональными сторонниками.
Кибервойна
Прежде всего, это кибервойна. Президент Дональд Трамп вывел США из Ядерной сделки с Ираном в 2018 г. Сторонники сделки заявили, что она поможет предотвратить возрождение иранской программы создания ядерного оружия и тем самым снизит вероятность конфликта между Ираном и его региональными соперниками, включая Израиль и Саудовскую Аравию. Согласно договору, названному Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), Китай, Франция, Германия, Российская Федерация, Соединенное Королевство и Соединенные Штаты, с Высоким представителем Европейского Союза по иностранным делам и политике безопасности (E3/EU+3) и Исламская Республика Иран постановили, что полное осуществление этого СВПД внесет позитивный вклад в региональный и международный мир и безопасность. Иран со своей стороны подтверждал, что ни при каких обстоятельствах не будет искать, разрабатывать или приобретать какое-либо ядерное оружие.
Несмотря на действия Байдена по восстановлению сделки с Тегераном, его публичная позиция несколько расходится с реальностью: так, некоторые видео, опубликованные в социальных сетях (включая официальные аккаунты американских ведомств), показывают, что президент США Джо Байден неоднократно заявлял, что ядерная сделка с Ираном «мертва».
В результате сделка с главной ответственностью Ирана перед международным сообществом осталась аннулированной, а вероятность появления ядерного Ирана на этом фоне увеличилась. Таким образом, уровень опасности для Израиля и Саудовской Аравии повысится, и официальный Тель-Авив может повторить операцию в стиле Stuxnet, разработанную американской и израильской разведкой, с целью вывести из строя ключевую часть иранских производственных мощностей. Такой сценарий сулит расширение киберборьбы между Ираном и Израилем с дальнейшим контрнаступлением официального Тегерана в киберпространстве.
В последние годы и Израиль, и в какой-то мере Иран «сбрасывают покров» секретности с атак на высокоуровневые стратегические объекты противника – причем не только в киберсфере, но и в других областях противостояния. В то время как Израиль стремится установить военное превосходство, а вместе с ним и сдерживание, его действия могут легко побудить режим в Тегеране активизировать действия, нанеся ответный удар в различных областях конфронтации, при этом Израиль будет вынужден нанести ответный удар зеркально. Кибервойны, несмотря на огромные расстояния между двумя странами, могут подорвать надежность инфраструктуры и спровоцировать общественное возмущение. Однажды, согласно отчетам, Ирану удалось саботировать систему водоснабжения в Израиле, нарушив ее работу на несколько часов, и даже пытался отравить воду, но Израиль ответил на атаку.
С другой стороны, киберповреждения остаются временными и непостоянными, не разрушают проект полностью и могут быть устранены, зачастую, мгновенно. При таком подходе стороны приобретают дополнительное время для дальнейших действий. Кроме того, такая манера ведения боя предотвращает (или сводит к минимуму) физические потери сторон. Поэтому вероятность возникновения противоречия в киберпространстве высока, хотя это и не станет конечной точкой развития конфликта.
Cordon sanitaire
Второй сценарий предполагает установление Cordon sanitaire между иранской «прокси-империей» и Израилем, основным партнером США в регионе. 5 января 2020 г., в ходе внеочередной сессии, Парламент Ирака призвал правительство прекратить присутствие всех иностранных войск в стране и отменить свой запрос о помощи от возглавляемой США коалиции, которая сотрудничала с Багдадом в борьбе с террористическим подпольем.
После провала трехстороннего союза, в который входили Демократическая партия Курдистана (ДПК) во главе с Масудом Барзани, Движение Садра во главе с Муктадой ас-Садром и «Ас-Сияда» во главе с Хамисом аль-Ханджар и Мохаммедом аль-Халбуси – чтобы сформировать мажоритарное национальное правительство, Барзани и Хальбуси присоединились к новой коалиции, названной «Коалиция за управление государством», с поддерживаемой Ираном шиитской координационной структурой – что можно рассматривать в том числе как попытку Ирана сохранить контроль над иракским истеблишментом после ухода ас-Садра (ключевого шиитского политика) из большой политики.
Кроме Ирака, на всей территории война в Сирии, Иран проявил доминирующее иностранное влияние в самом кровавом и катастрофическом конфликте, который когда-либо знал регион. Тегеран использует свои финансовые, военные и экономические ресурсы для поддержки режима сирийского президента Башара Асада.
За время конфликта Иран укрепил свои позиции в стране, став неоспоримой чертой любого вероятного послевоенного ландшафта. Например, в феврале и начале марта 2022 г., ополченцы Корпуса стражей исламской революции (КСИР), дислоцированные в сирийской провинции Аль-Хасака, доставили несколько партий оружия и военной техники, чтобы усилить свое военное и силовое присутствие в этой провинции, которая считается самой богатой в Сирии с точки зрения нефть и сельскохозяйственных запасов.
Тем временем иранское присутствие в Ливане и Палестине простирает его «прокси-империю» от Афганистана до берегов Средиземного моря. При этом условии создание независимой палестинской государственности в сотрудничестве с ООАЭ и Саудовской Аравией представляется альтернативным вариантом избежать прямого конфликта между Тегераном и Тель-Авивом через парадигму Cordon sanitaire.
Кроме того, Роберт Каплан в своей книге под названием «География мести» пишет, что Израилю придется признать независимость Палестины до тех пор, пока демографический всплеск в секторе Газа и на оккупированных территориях не привел к превращению евреев в меньшинство [1]. Данные Всемирного банка показывают, что коэффициент рождаемости на Западном берегу и в секторе Газа составляет 3,6, а в Израиле – 2,9. Эта тенденция, рано или поздно, скорее всего, приведет к повторению ситуации в ЮАР в 1980-1990-х гг.
Впоследствии государственное строительство в Палестине повышает доверие в отношениях с большинством арабских стран.
Западное вмешательство
В-третьих, возрастают риски прямого вмешательства Запада. Вышеупомянутая ядерная программа Ирана вызывает раздражение не только у его региональных соперников, но и у США и других западно-ориентированных акторов. В июле 2022 г. президент Джо Байден во время интервью израильскому 12 каналу, сказал что США будут готовы предпринять военные действия против Ирана в качестве «последнего средства», чтобы предотвратить получение им ядерного оружия. Примерно такое же решение принял официальный Вашингтон по интервенции в Ирак на основании ложных заявлений Джорджа Буша-младшего о наличии оружия массового поражения у Саддама Хусейна.
Несмотря на то, что Иран не имеет на вооружении баллистических ракет, которые могли бы достичь территории США или крупных стран Западной Европы, Иран владеет самым большим и разнообразным ракетным арсеналом на Ближнем Востоке с тысячами баллистических и крылатых ракет, некоторые из которых способны поразить Израиль и Аравийский полуостров. За последнее десятилетие Иран вложил значительные средства в повышение точности и летальности этого оружия. Такие разработки сделали иранские ракетные силы мощным инструментом для демонстрации иранской мощи и сдерживания амбиций ястребов США.
Более того, Институт мира США раскрывает информацию о следующих передачах ракет иранским прокси:
Ливан: Иран передал наибольшее количество ракет – по компромиссным оценкам, общим количеством в 14 тыс. ед., с дальностью от 125 до 300 км или от 77 до 185 миль.
Йемен: По сообщениям, с 2016 г. Тегеран передал ракеты средней дальности – до 1200 км – повстанцам-хуситам, ведущим военную кампанию против коалиции арабских стран под руководством Саудовской Аравии.
Ирак: по сообщениям, с 2018 г. Иран поставляет баллистические ракеты малой дальности – до 700 км – шиитским ополченцам в Ираке.
Во-вторых, энергетический кризис, возникший вследствие конфликта на Украине, вынуждает большинство европейских стран искать альтернативные пути обеспечения собственных потребностей. Проект Зеленой Энергии требует длительного времени, однако перспективным он кажется, в то время как вариант Венесуэлы [применительно к Ирану – прим.], напротив, выглядит неправдоподобным.
В июне, через несколько месяцев после мартовского визита делегации США в Венесуэлу, Вашингтон разрешил Итальянской Eni и испанской Repsol возобновить поставки венесуэльской нефти в Европу. В ноябре, концерну Шеврон вновь была предоставлена лицензия на работу в Венесуэле. Тем не менее, Хосе Торо Харди, видный венесуэльский экономист, сказал Forbes сообщил, что потребуется около 250 миллиардов долларов инвестиций и семь-восемь лет, чтобы вернуть производство Венесуэлы на прежний уровень.
В-третьих, смена правительства или нестабильность в Иране нейтрализуют военные технологии, такие как беспилотники Shahed в Украине. Все эти случаи делают прямое военное вмешательство Запада в дела Ирана как никогда возможным. В соответствии с заявлениями сотрудников разведки США, Вашингтон продолжает считать, что Иран поставил России беспилотники Mohajer-6 и Shahid в августе 2022 г. вопреки утверждениям Тегерана о том, что он передал беспилотники Москве до начала конфликта с Украиной.
Наконец, США удается собрать значительное количество войск у границы с Ираном. Неясно, какова точная численность американских войск на Ближнем Востоке, но, согласно данным Пентагона, Америка имеет около 54 тыс. военнослужащих в более чем дюжине стран Ближнего Востока и содержит военные базы в семи из них. Между тем, разделение властей, управляющих Ираном, более очевидно, чем когда-либо прежде. Система духовенства была ослаблена ходом протестов, а военный корпус оправдал свою роль. С одной стороны, эта тенденция кажется тождественной ответу на международное давление, однако, с другой стороны, национальное мужество остается под угрозой распада. Например, проблема Южного Азербайджана [имеется в виду рост сепаратистских настроений – прим.] вернулась на сцену после того, как нравственное единство рухнуло. Канцелярия президента Тегерана, третья схема со значительными полномочиями, все больше и больше ограничивалась гражданскими делами, оставляя решение сложных вопросов на откуп другим институтам и структурам.
Заключение
С провалом дипломатии Байдена вероятность одного или нескольких из этих сценариев остается высокой до тех пор, пока Вашингтон не вернется к диалогу в рамках формулы или не признает ядерный Иран.
Рост персидского потенциала, в свою очередь, может заблокировать «сердце» Маккиндера от южных границ против «анаконды» Мэхэна, поскольку Москва-Пекин-Тегеран имеют позитивные трехсторонние отношения. Опыт Северной Кореи показывает, что США должны быть осторожны, когда дело доходит до прямого участия. Поэтому Белый дом призывает определиться с иранской ядерной программой, а возможно, и сделать попытку остановить ее до окончательной реализации.
Кроме того, избрание республиканского большинства в Палату представителей, вероятно, приведет к частичной переориентации внешней политики США на Азию. События последних десятилетий правления республиканцев (вторжение в Афганистан и Ирак при администрации Буша, торговая война с Китаем и убийство Сулеймани при администрации Трампа) демонстрируют тот факт, что партия преимущественно ориентирована на Азию.
Однако даже эти условия не отменяют факта, что Иран оказывается в центре киберполитического, энергополитического и геополитического очага международной напряженности.
Примечания
[1] Kaplan, Robert D. The revenge of geography: what the map tells us about coming conflicts and the battle against fate. New York. Random House, Inc. 2012. Pp. 180-181.
Ключевые слова: Ближний Восток, Иран; Ядерное оружие
