В глазах смотрящего: о ДЗЯО, обзорном процессе и “безопасности для всех”

Екатерина Лапанович
24 октября, учрежденный Днем ООН, Гондурас отметил ратификацией Договора о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО). Таким образом договор достиг важной отметки в 50 ратификаций, необходимых для его вступления в силу. Это произойдет 22 января 2021 г., по истечении 90 дней с момента сдачи на хранение 50 ратификационной грамоты. Можно с уверенностью предположить, что договор вступит в силу до начала работы Обзорной конференции. Впрочем, до или после вступление ДЗЯО в силу неизбежно и это, вероятно, повлияет на динамику обзорного процесса и найдет отражение в Заключительном документе.

Ранее в блоге С. Семенов совершенно справедливо отметил, что ДНЯО «не погибнет от упоминания ДЗЯО в тексте Заключительного документа». Более того, если множество государств в рамках выступлений выразят поддержку договору, его отражение в документе будет не только закономерным и справедливым, но и необходимым во избежание ненужных споров. Здесь уместно вспомнить ситуацию, сложившуюся на препкоме 2018 г. в Женеве, когда ряд государств, в частности члены Коалиции за новую повестку дня, высказали негодование по поводу того, что поддержка ДЗЯО не нашла должного отражения в проекте Фактологического резюме, подготовленного Председателем. Умаление значимости договора и усилий множества государств, неправительственных организаций и представителей гражданского общества в рамках кампании по запрещению ядерного оружия едва ли будет способствовать необходимому диалогу.

Невозможно не заметить уничижения, которым проникнута оценка гуманитарных подходов, к которым относится и инициатива по запрещению ядерного оружия, как «замешанных на наивном идеализме». Дискурсивные стратегии дискредитации инициативы по запрещению ядерного оружия, которые активно практикуются ядерными государствами и разделяющей те же идеи realpolitik частью экспертного сообщества, не вызывают удивления. Это известные механизмы поддержания ортодоксии, которые идут в ход тогда, когда она ставится под сомнение. Но все же удивительно то, что рациональным и реальным преподносится то, что по сути является верой в ядерное сдерживание, то, что не может быть верифицировано. Догматизм не относится к формам рационального мышления, а легитимность знания о ядерном сдерживании под большим вопросом. Кроме того, что наивно, так это полагать, что хоть у одного государства есть хотя бы малейший шанс справиться с последствиями применения ядерного оружия, угроза которого реальна, потому что именно на этом держится убедительность ядерного сдерживания.

Наконец, говоря о «безопасности для всех», нам не стоит забывать о том, что стратегическая стабильность – это продукт американской стратегической мысли эпохи холодной войны, который в рамках логики взаимного ядерного сдерживания был усвоен СССР, и до сих пор воспринимается как США, так и Россией организующим принципом национальной и международной безопасности. Ядерному оружию в парадигме стратегической стабильности отводится роль ключевого инструмента обеспечения безопасности. Однако большинство государств мира, неядерных государств, не разделяют настоящее понимание: для них ядерное оружие, с помощью которого ядерные государства, предполагается, обеспечивают международную безопасность, является угрозой, источником опасности. Вряд ли такую безопасность можно назвать «безопасностью для всех».