История пировских стен: Серия 3. Беляево. Институт биоорганической химии им. академиков М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова Российской академии наук (ИБХ РАН). Ул. Миклухо-Маклая, 16/10к1, 1997-2000

Алексей Захаров не только создал ПИРу первый сайт, но и нашел следующий офис, куда мы с Вами и отправимся.

Обычный спальный район: бетон, дворы, пруды, гипермаркеты. Вдоль Миклухо-Маклая также серо тянутся здания московских университетов: РУДН и РГГРУ. Рядом – Тропаревский парк, куда по выходным устремляется рой машин с разных концов Москвы. На пересечении с улицей академика Волгина в Москве находится Институт биоорганической химии имени М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН. Здание, с одной стороны, органично вписывается в бледную массу городского ландшафта, с другой – сразу цепляет своей необычной планировкой: на Миклухо-Маклая оно выходит углом, выбиваясь из привычной цепи фасадов. И обычному прохожему с первого взгляда непросто разгадать архитектурную загадку cооружения.

«Потрясающее здание, зимний сад, бассейн, сауна, на велике туда на работу ездил,» – вспоминает Владимир Орлов. «Там были мрачные широкие коридоры, всегда какие-то безжизненные, будто всех уже в ходе экспериментов истребили. – говорит Дмитрий Поликанов. Ощущения, почти как у Фарады в Чародеях: люди, где вы и кто так строит?».

А Тарковскому, возможно, показалось бы, что это отличная съемочная площадка для нового фильма: смотрится немного инопланетно, немного заброшенно –футуризм брежневской эпохи. Здание строилось с 1976 по 1984 г. и говорят, сам директор института академик Ю. А. Овчинников принимал участие в проектировании здания, которое, если смотреть сверху имеет форму ДНК.

В здание просто так не пробраться, но можно посмотреть его изнанку глазами журналистов-фотографов, которые не раз вдохновлялись особой аурой этого места.

Внутри клумбы с экзотическими растениями, белый камень и металл, лестницы, спускающиеся геометричной волной. Со стен свисают советские телевизоры с пустым, мутно белым экраном.  Звенья ДНК соединены коридорами с ромбовидными окошками, которые изнутри выглядят как будто иллюминаторы космического корабля.

«Это был очень современный офис, – комментирует Вадим Козюлин. – Нам тогда казалось, что он европейского уровня: там было много стекла, металла, оранжерея». Неформальные собрания, пировский тимбилдинг, стали тоже проходить по-современному: «Помню, что Владимир Андреевич [Орлов] после нескольких поездок в США стал заказывать в офис пончики, как на американских вечеринках,» – рассказывает Ильдар Ахтамзян.

ПИР гордится тем, что вот уже несколько лет  воспитывает новое поколение специалистов в сфере международной безопасности. И, действительно, через ПИР прошло много громких фамилий. Здесь брал свои первые интервью известный военный обозреватель Дмитрий Литовкин (1972-2022), которые затем переводил Дмитрий Поликанов: «Я взял несколько текстов и напереводил тогда на свои первые 300 долларов. Сдал материалы, подписал акты и уехал отдыхать. Подумал, что деньги заберу по возвращении. А это был август 1998 г.

Поэтому когда я в конце месяца вернулся, то мои 300 долларов сильно упали в цене. Когда доллар кругом был уже по 20 руб. и выше, я получил расчет по 8, кажется. Был первый жизненный урок – не расслабляться». Здесь же Иван Сафранчук [1], который первый в ПИРе еще в далеком 1999 г. стал работать дистанционно (т.е. писать тексты дома, а не в офисе), как начинающий эксперт размышлял о перспективах ратификации СНВ-2 и написал свою первую книжку о ядерной триаде России.

«У нас была большая комната (тогда я узнал впервые про openspace, который потом вошел в большую моду), небольшая приемная с доской объявлений (помню, как после дефолта 1998 г. мы там читали приказы о внутреннем курсе доллара для расчетов с сотрудниками) и вытянутый кабинет директора,» – так описывает убранство нового офиса Дмитрий Поликанов.

В общем, с 1998 по 1999 г. здесь занимались не только белками и пептидами, но и ядерным нераспространением. Воспоминания об этом необычном месте навеяны особой ностальгией. Как говорит Дмитрий Поликанов, «у меня воспоминания почему-то на уровне ощущений. Помню, например, фиолетовые предпечатные формы для Yaderny Kontrol Digest, помню удивительный шрифт Book Antiqua, который всегда поражал меня своей округлостью и загадочностью, помню запах свежеотпечатанных номеров, бесконечные конверты для рассылки и развоза, взорванную микроволновку, в которой коллеги поставили варить пельмени и забыли…».

Примечания

[1] Сафранчук Иван Алексеевич – директор Центра, ведущий научный сотрудник Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО.