История пировских стен: Серия 5. Маяковская. Трехпрудный 11/13, 2005-2008

На Трехпрудном местный московский шик приоткрывается чуточку больше: у подъездов с тяжелыми деревянными дверьми стоят Porsche, через стекла на дверях можно видеть убранство подъездов: хрустальные люстры и каменные полы. Здесь в 2000-е гг. располагался первый мишленовский ресторан Troisgros, в который любил ходить член Экспертного совета ПИР-Центра, бывший пресс-секретарь Б.Н. Ельцина Дмитрий Якушкин.  

Но когда-то это был совсем не самый престижный район. Дома были построены незадолго до Революции в 1911 г. по заказу графов Волоцких. Архитектором стал известный на тот момент архитектор Нирнзее – создатель первых московских тучерезов, или небоскребов. Говорят, что Волоцкие доходные дома в шесть этажей строили поподъездно: у владельцев не хватало средств на постройку целого комплекса, поэтому все квартиры и подъезды в доме разные по размерам и планировке. После Революции здесь устроили коммуналки, а на нижнем этаже работал карточный притон, куда на огонек захаживали Маяковский с Есениным. Здесь проживал писатель Л.И. Лагин, написавший любимую многими книгу Старик Хоттабыч. Сюда же он поселил и главного героя – Вольку.

Вообще Трехпрудный всегда был центром жизни творческой интеллигенции, так что неудивительно, что ПИР оказался тут. В разные годы на Трехпрудном жили Владимир Маяковский, архитектор Леонид Поляков, Рената Литвинова, Наталья Гончарова. В соседнем Большом Гнездниковском переулке в доме, автором которого был тоже Нирнзее, Михаил Булгаков познакомился с Еленой Шиловской, где-то здесь Мастер встретил Маргариту. А в доме, где был офис ПИРа, по адресу Трехпрудный 11/13, вместе со своим мужем жила Л. М. Гурченко. «Причем, я об этом узнал в день ее смерти из новостей. Мы уже работали в другом здании, но вот оказывается более года находился почти в одном подъезде с самой Гурченко», – вспоминает Альберт Зульхарнеев. Сегодня апартаментами в доме владеют Татьяна Догилева и Вячеслав Фетисов.

ПИР поселился в это здание в 2005 г. Здание подбирали долго. Как рассказывает Дмитрий Поликанов, тогда даже были планы по покупке площади в центре: «У меня была карта с квадратом, очерченным Володей розовым маркером, и внутри этого квадрата нужно было найти помещение. Самое прикольное, как мне показалось, было в районе Патриарших прудов, хотя по ночам там стояли проститутки – такие были времена в Москве. Еще много симпатичного было на Сретенке, чуть не купили тогда в Даевом переулке, недалеко от штаб-квартиры ЛДПР. Орлов хотел, чтобы всё было прозрачно, а в ту эпоху разгульного капитализма этого было добиться очень непросто. Квартирная мафия чаще всего предлагала авантюрные сделки. «На одну такую сделку, я взял с собою генерала Василия Филипповича Лату, который пришел в форме и в наградах, после этого наших риэлторов след простыл», – рассказывает Владимир Орлов. В итоге, офис помог найти выпускник Монтерейского института международных отношений в Калифорнии, специалист по ядерному нераспространению, а сейчас – один из крупнейших риэлторов Москвы Дарелл Станафорд. Причем совершенно бесплатно. Принадлежал офис предпринимателю из Ирландии.

Здесь было четыре кабинета и большое общее пространство, в котором сидели стажеры. Отдельный кабинет занимали айтишники, отдельный – бухгалтеры, свои кабинеты были у директора и замдиректора ПИРа. «Помню, что в офисе были желтые стены и тогда было много шуток о том, что мы работаем в желтом доме,» – смеется Павел Мансуров. От количества дедлайнов, действительно, иногда кружилась голова. Но зато можно с уверенностью сказать, что ПИР во главе с Владимиром Орловым в каждом сотруднике заложил основы тайм-менеджмента: «Самое сложное всегда было успеть за темпом Орлова. – вспоминает Дмитрий Поликанов. Я сам по себе человек быстрый, но работа в ПИРе учит тебя быть быстрее в 5 раз. И это потом очень пригодилось в политике, где темп выше уже в 10 раз».

Чтобы снимать напряжение, у ПИРа были, как их теперь называют, office relaxation areas: турник во дворе, где Павел Мансуров с Никитой Перфильевым в перерывах выходили играть в лесенку, книжный магазин на Тверской, который был открыт до часу ночи ( время когда пировцы обычно возвращались домой с работы) и в котором частым гостем был Альберт Зульхарнеев, Патриаршие, где гуляли после работы. А еще всего в нескольких шагах от офиса ПИРа располагался театр Практика. По словам Альберта, когда один высокопоставленный британский дипломат прибыл к офису ПИРа для переговоров с генералом Евстафьевым, то увидев вывеску театра, хитро улыбнулся и спросил: «Вehind the scenes?».

Возможно, он даже не представлял, насколько был прав. Невидимая рука ПИРа то и дело направляла международные процессы в нужное русло, устанавливая неформальные контакты между российскими и зарубежными ведомствами. «Наверно, для меня одним из наиболее показательных примеров конференция ПИРа по ЗСОМУ на Ближнем Востоке – рассказывает Альберт. – Она внесла значимый вклад в достижение СВПД хотя бы потому, что на ее полях неформально встретились высокопоставленные иранские и американские дипломаты, а рекомендации по итогам конференции использовались российским МИДом», – вспоминает Альберт.

Этот офис еще помнил посла Роланда Михайловича Тимербаева, который приезжал сюда на троллейбусе, генерала Геннадия Михайловича Евстафьева, который принимал здесь иностранных гостей, генерала Евгения Петровича Маслина, который пел, танцевал, шутил вместе со стажерами. «Помню, на черных подвальных окнах театра Практика были надписи Практика духа, Практика тела, Практика света. Как-то раз мы курили во дворе, Маслин подошел ко мне и многозначительно поглядывая на девушек и надпись Практика тела, сказал: «Паш, к следующему приходу должен будешь мне поведать о том, что такое практика тела. Я смутился, что-то невразумительное ответил. А потом подумал, что надо было сказать: «Мол, Вы сами мне намного больше о практике тела можете рассказать!» Генерал был тот еще мужчина!» – смеется Павел Мансуров.

По воспоминаниям сотрудников, в этом офисе рабочие будни всегда проходили весело. Была только одна проблема: окна директора выходили во двор, так что все закулисье было как на ладони. «Я, бывало, приходил позже на полчаса или на 40 минут, а окна А.В. Хлопкова, тогда исполнительного директора, выходили прямо на крыльцо – как неудачно», – рассказывает Альберт. К его удаче был еще Павел Мансуров, который после ночей в московских клубах приходил еще позже. Приходилось работать по ночам. А уходя из офиса – перелазить через забор, который закрывали во дворе дома вечером.