«Фрагментация киберпространства, которой так долго пугали мир правительства и РФ, и США, и других стран, теперь распространяется и на уровень международного дипломатического дискурса, глобального диалога о том, как это пространство – или сферу отношений – регулировать. Как учит басня Крылова, воз в этой ситуации никуда не движется», – Олег Демидов, консультант ПИР-Центра.

«История «русского Кауаи» зацепила меня тем, что там столько всего перемешано: и геополитика первой четверти девятнадцатого века, и каланы, и Китай, и петербуржский decision making, и бостонские капитаны, и гавайские интриги. И самим Елисаветинским Русским фортом, где и сейчас можно представить, как 21 мая 1816 года при огромном стечении кавайцев был поднят русский флаг. И авантюрами. И романтикой. И красотой «русской» долины Ханалеи. И даже невыразительной речушкой Ханапепе, получившей новое имя: Дон», – основатель ПИР-Центра, заведующий Центром глобальных проблем и международных организаций Дипломатической академии МИД РФ, профессор МГИМО Владимир Орлов.

«Все идет к тому, что за ДРСМД последует ДСНВ, и вся система контроля над вооружениями прекратит свое существование. Но я думаю, что это ненадолго. Рано или поздно Штаты придут к тому, к чему они пришли в конце 60-х годов: в вопросах ядерного оружия фактор предсказуемости даже важнее, чем сокращение арсеналов. Учитывая, что у США и России уже есть опыт обеспечения предсказуемости в этой сфере, к нему необходимо будет вернуться», – Евгений Бужинский, председатель Совета ПИР-Центра.

«У нас осталось лишь два договора в области контроля над вооружениями, и я надеюсь, что Договор о СНВ будет продлен. Какой может быть система контроля над вооружениями после истечения срока ДСНВ? Необходимо ограничить системы противоракетной обороны, потому что, следуя американской логике 60-х годов, ПРО – это оружие потенциального агрессора. Нет смысла включать все в один договор, это невозможно, но ключевыми элементами будущей архитектуры контроля над вооружениями будут ограничения в сфере наступательных и оборонительных вооружений, в том числе размещенных в космосе», – председатель Совета ПИР-Центра Евгений Бужинский.

«He travelled, he studied, he taught». Вот именно в такой последовательности, прибегая к набоковской фразе, и хотелось бы выстроить жизненные приоритеты. 70 стран, где я побывал, – это много или мало? Ужасно, ужасно мало! И, рассказывая про русские Гавайи, я готовлюсь к новым путешествиям. Охота к перемене мест меня не покидает», – основатель ПИР-Центра Владимир Орлов. 

«Следует расширять возможности в сфере просвещения и обучения для женщин и молодого поколения, тем самым вовлекая их в процессы разоружения. Следует также активнее привлекать экспертов, представителей промышленных кругов и гражданского общества к усилиям ООН в области разоружения», –  говорится в докладе Генерального секретаря о работе Консультативного совета по вопросам разоружения в 2018 году.

«Полагаем, в интересах и России, и США поддерживать жизнеспособность важного международного инструмента, которым является ДРСМД», – заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков на зседании Международного клуба "Триалог".

«Уже на первой встрече студенты поставили перед нами высокую планку. К нам приехали не просто студенты: у многих за плечами несколько лет очень интересной работы как в сфере международных отношений, так и в других областях. Почти каждый так или иначе говорит по-русски. Все мы в предвкушении интересной работы. Постараемся познакомить студентов с нашими партнерами, самыми опытными экспертами», - директор ПИР-Центра Альберт Зульхарнеев.

«Автономное оружие делает военных романтиками: они предвкушают очередную революцию в военном деле. Но для международных отношений это означает новую гонку вооружений, соблазны глобального военного доминирования, слом теории сдерживания и международную нестабильность», – Вадим Козюлин, директор проекта ПИР-Центра по новым технологиям и международной безопасности.  

«Во времена конфронтации между СССР и США в 1980-х два саммита – один в Женеве в 1985 году, а другой – в Рейкьявике в 1986 году – смогли изменить атмосферу. Ни на одном из них не были подписаны конкретные соглашения, но они поменяли ход развития событий в лучшую сторону. Хотя внутри страны Президент Трамп сталкивается с сильной оппозицией встречам с Путиным, этот канал коммуникаций следует поддерживать», – Юрий Назаркин, профессор Женевской школы дипломатии и международных отношений, член Centre russe d’etudes politiques.