ПИР-Центр провёл интервью с деканом факультета экономики, административных и социальных наук Университета МЭФ в Стамбуле (Турция), членом Экспертного совета ПИР-Центра, доктором (Ph.D) международных отношений, профессором Мустафой Кибароглу. Мы обсудили с ним возможность экспорта американских атомных технологий в Европу, перспективы грядущей Обзорной конференции ДНЯО, текущий кризис в отношениях Турции и НАТО, а также американского ядерного оружия на турецкой авиабазе Инджирлик.
13 апреля два американских сенатора представили двухпартийный Акт о международной атомной энергии (International Nuclear Energy Act), который призывает Белый дом начать экспорт американских ядерных технологий своим европейским союзникам. Что Вы думаете о перспективах этого акта и вообще о перспективах американского экспорта атомных технологий в Центральную и Восточную Европу (ЦВЕ)?
Акт о международной атомной энергии, представленный в Конгрессе США в апреле 2022 г. сенаторами Джо Манчином (D-WV)[1] и Джимом Ричем (R-ID)[2], предположительно направлен на восстановление статуса Соединённых Штатов как лидера и партнёра в области атомной энергетики, противостояние растущему влиянию России и Китая на гражданские атомные энергетические программы по всему миру, и в конечном итоге на устранение зависимости от китайского и российского ядерного топлива.
После того, как Организация Варшавского договора прекратила своё существование, а Советский Союз развалился, Европейский союз, возглавляемый объединённой тогда же Германией, провозгласил своим главным приоритетом принятие стран Центральной и Восточной Европы в НАТО, а потом и в ЕС. Это произошло потому, что Соединённые Штаты и, следовательно, НАТО, были единственной дееспособной силой, которая могла предоставить позитивные гарантии безопасности новым членам ЕС, у которого на тот момент (равно как и сейчас) не было достойного сдерживающего фактора против их потенциального соперника – России.
Страны Центральной и Восточной Европы всегда опасались вновь попасть под российское влияние, и поэтому они всегда искали защиты и поддержки у США по ряду вопросов, как военных, так и экономических. Продолжающиеся боевые действия на Украине только усилили их опасения. Следовательно, помимо гарантий, предоставляемых Соединёнными Штатами в области военной безопасности, гарантии в сфере энергетической безопасности являются для них не менее стратегическим вопросом, учитывая их сильную зависимость от российских поставок природного газа и устаревающих атомных технологий, произведённых и поставленных из СССР десятилетия назад.
На этом фоне можно с уверенностью утверждать, что Акт об атомной энергии подготовит почву для заключения обоюдно выгодной сделки между США и странами ЦВЕ. Благодаря ей будут упрочены связи между ними, расширены союзнические отношения вне рамок НАТО, а также обеспечено долгосрочное решение проблемы энергетической безопасности уязвимых европейских союзников США.
Может ли это направление американской энергетической политики угрожать ядерному нераспространению?
Было бы преувеличением считать это направление энергетической политики США напрямую угрожающим режиму ядерного нераспространения, учитывая тот факт, что Акт об атомной энергии предусматривает экспорт гражданских технологий. Также стоит отметить, что на стороне получателя будут находиться неядерные государства – члены Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) 1968 года, отказавшиеся от возможности разработки ядерного оружия в обмен на возможность мирного применения атомной энергии.
Тем не менее, следует признать, что будущее и успех ДНЯО зависит от тесного взаимодействия и активного сотрудничества между его государствами-членами, где вклад США и России, в частности, незаменим. Однако в текущих обстоятельствах из-за обострившейся в последнее время напряжённости в отношениях между Россией и Соединёнными Штатами трудно ожидать успешного проведения ОК ДНЯО в этом году.
В случае, если предстоящая Обзорная конференция вновь не примет Заключительного документа, как это было в 2015 г., всеобщее доверие к эффективности режима ядерного нераспространения может быть серьёзно подорвано, что в итоге может привести к краху режима, которому удавалось удерживать число распространителей на относительно низком уровне. Такое нежелательное развитие событий определённо нанесёт серьёзный удар по международному миру, безопасности и стабильности.
В эти дни нарастает очередной раскол в отношениях между Турцией и НАТО по вопросу принятия в Альянс Швеции и Финляндии. Каким будет Ваш прогноз по поводу разрешения данного конфликта? Какая судьба может постигнуть американское тактическое ядерное оружие на авиабазе Инджирлик в результате этого кризиса?
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган недвусмысленно и чётко заявил о своём неприятии приёма Финляндии и Швеции в НАТО на основании длительной поддержки, которую они оказывали РПК, курдской сепаратисткой группировке, которая несёт ответственность за убийства мирных жителей и военнослужащих в результате их атак за последние 40 лет.
В том же духе президент Эрдоган выразил опасения по поводу санкций, которые эти две страны наложили на Турцию из-за её военного присутствия на севере Сирии, где турецкие военнослужащие противостоят РПК, партии «Демократический союз» (PYD) и отрядам народной самообороны (YPG).
Таким образом, принимая во внимание тот факт, что принятие в НАТО новых членов требует единогласного одобрения всеми членами Альянса, оппозиция со стороны Турции может стать серьёзной преградой на пути удовлетворения стремлений финского и шведского правительств.
Несмотря на позицию Анкары, ведущие члены Альянса, такие как Соединённые Штаты, Великобритания и Германия, с которыми Турция поддерживает глубокие и разнообразные политические, экономические и военные связи, вновь решительно заявили о своей поддержке членства в НАТО этих двух северных стран.
Однако, каким бы сложным это ни могло показаться сегодня, найти «золотую середину» всё ещё возможно, при условии, что обе стороны подходят к вопросу так, как от них требует термин «союзник».
Турция уже была объектом эмбарго на поставки оружия, введённого Сенатом США в период с 1975 по 1978 г. в результате миротворческой операции Турции на Кипре в июле 1974 г. в качестве державы-гаранта, чтобы защитить турок-киприотов от жестокости греков-киприотов, устроивших заговор с целью присоединить остров к Греции.
Турция также была объектом открытых и скрытых эмбарго и санкций со стороны союзников по НАТО в 1990-е гг. в связи с активизацией её борьбы с РПК, которая использовала территорию северного Ирака как убежище в результате установления там Соединёнными Штатами после Войны в Заливе в 1991 г. «бесполётной зоны», призванной защитить иракских курдов от гнева иракского диктатора Саддама Хуссейна.
Вдобавок ко всему, санкции, введённые Сенатом США в соответствии с законом CAATSA[5] в результате русско-турецкого соглашения о покупке ЗРС С-400, и которые могут нанести серьёзный ущерб зарождающейся оборонной промышленности Турции и военному потенциалу турецкой армии, привнесли ещё больше негатива в и без того напряжённые отношения между Турцией и Соединёнными Штатами.
На этом фоне турецкие власти могут рассматривать заявку Финляндии и Швеции как возможность привлечь внимание общественности к сложному характеру отношений Турции с большинством членов НАТО и таким образом продемонстрировать мировому сообществу, как долго Турция подвергалась жестокому обращению со стороны своих союзников.
Без сомнений, в грядущие месяцы Анкаре придётся справляться с серьёзным давлением, исходящим из Вашингтона, Лондона и Берлина, где уже наметили планы по ускоренному принятию Хельсинки и Стокгольма под крышу Альянса. Но решимость Анкары, ясно выраженную политиками на самом верху, не стоит ни недооценивать, ни списывать со счетов, учитывая экономические и финансовые трудности, с которыми может столкнуться страна.
В 1999 г., во времена, когда экономика и финансовые ресурсы Греции были истощены и, таким образом, стали сильно зависеть от средств, поступающих от членов Евросоюза, главным образом от Германии, Афины очень эффективно разыграли карту своего вето, угрожая заблокировать продвижение ЕС на Восток, в Центральную и Восточную Европу, за счёт приёма таких стран, как Польша, Чехия, Словакия и Венгрия, чтобы проложить путь к возможности полного вступления в ЕС разделённого Кипра.
Схожим образом Греция почти десять лет блокировала членство Македонии в НАТО, пока последняя не провела референдум для изменения своей конституции, чтобы сменить название на «Северная Македония».
Геополитическое и геостратегическое значение Турции для НАТО, как и её экономический потенциал, не говоря уже о военных возможностях, по сравнению с Грецией, просто огромны. Следовательно, турецкие лица, принимающие решения, уверены в том, что они тоже смогут разыграть карту своего вето так же эффективно, если не лучше.
В ходе этого процесса за столом переговоров точно будет обсуждаться множество вопросов, но совсем не обязательно среди них будет американское ТЯО, развёрнутое на базе Инджирлик на юге Турции, близ Аданы. Военные и стратеги почти единогласно сходятся во мнении, что это оружие имеет намного больше политическое, нежели военное значение, да и стороны, похоже, единодушны в том, чтобы оставить его в Турции в обозримом будущем, как и в четырёх других европейских странах – Бельгии, Германии, Италии и Нидерландах, в качестве ощутимого индикатора трансатлантической солидарности. Поэтому было бы неразумно со стороны США выводить своё ТЯО с территории Турции и размещать его где-либо ещё, в то время как никто из союзников, похоже, не изъявляет желания принимать его у себя.
[1] Демократическая партия, штат Западная Вирджиния.
[2] Республиканская партия, штат Айдахо.
[3] Countering America’s Adversaries Through Sanctions Act («О противодействии противникам Америки посредством санкций» – принятый в 2017 г. американский закон, позволяющий налагать санкции в т.ч. за сделки с российским оборонным сектором.
Выходные данные cтатьи:
Интервью проводил стажёр ПИР-Центра Алексей Юрк 24 мая 2022 года
