За последний год события, происходящие на пространстве Черноморского региона, неоднократно приковывали внимание мировой общественности. Для Российской Федерации этот регион, как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе остается стратегически важной буферной зоной и одновременно коммуникационным мостом, связывающим Восток и Запад, включающим в себя множество важных логистических путей.
Стоит отметить, что Россия в первую очередь заинтересована в защите своих южных рубежей, однако и расширение НАТО на восток, и регулярность военных учений на линии соприкосновения с Россией привели к усилению милитаризации у границ РФ и, соответственно, нагнетанию конфликтогенного потенциала. За последние годы можно было засвидетельствовать «размораживание» нескольких, казалось бы, давно замороженных конфликтов.
В своей латентной форме они представляют реальную угрозу региональной безопасности: как политической – ввиду сложности во взаимодействии акторов, так и энергетической безопасности – из-за разности экономической и политической выгоды сети трубопроводов, которую они приносят одним странам в ущерб другим, рискуя при этом оставить непосредственных потребителей без энергоресурсов (фоновое присутствие опасности развития сценария Северных потоков теперь уже в Черном море). Например, в Нагорно-Карабахском конфликте возросшая за последние годы роль Баку как региональной державы, вытекающая из преимуществ трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан и тесного взаимодействия с Турцией, позволила Азербайджану увеличить инвестиции в военный потенциал [1]. Это отразилось на эскалации старого конфликта в 2020 г., когда Азербайджан продемонстрировал возможность успешного применения беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) и точечных ударов для уничтожения сил противника. Азербайджан активно закупал БПЛА в Турции и Израиле и даже организовал совместное производство [2]. Армения, в свою очередь, не оказалась в равной степени подготовленной, что привело к недооценке угроз и изменениям в балансе сил. По мнению политолога Сергея Маркедонова и британского эксперта по Кавказу Томаса де Ваала, в ходе войны Азербайджану удалось существенно изменить ситуацию в свою пользу, что также нашло отражение в подписанном соглашении [3]. В целом Вторая Нагорно-Карабахская война показала стратегическую важность превосходства в воздухе при ведении современных боевых действий. Более того, это стало индикатором необходимости решения вопроса применения новых видов обычных вооружений на региональном уровне. Нежизнеспособность ДОВСЕ в результате отказа западных стран от его ратификации, российского моратория, отсутствия Адаптированного соглашения [4], а также а реализации волн расширения НАТО еще больше усложнила военно-политическую расстановку сил. Это привело к тому, что по состоянию на 2023 г. ни один международный договор не регулирует состояние обычных вооруженных сил в Европе, неотъемлемой частью которого является и Черноморский регион.
Наряду с этим, транспортная блокада Нагорного Карабаха, начавшаяся в декабре 2022 г. и все еще действующая по состоянию на февраль 2023 г., сопровождается прекращением поставок газа с азербайджанской стороны. Это является очевидной угрозой для энергетической безопасности и еще одним показателем нестабильности в регионе. На фоне ослабления влияния России и ее авторитета в Армении, конфликт вновь может перерасти в активную фазу, ведь если судить по последним действиям, сейчас армянское восприятие строится на том, что российские миротворцы бездействуют, а ОДКБ утратила свою эффективность. Новая эскалация была бы крайне нежелательна для РФ и подорвала и без того хрупкую архитектуру региональной Черноморской безопасности.
Её уязвимость стала отчетливо заметна после начала Украинского кризиса 2014 г., который обратил в прах идеи об интеграции России в западное сообщество. Экспоненциально ухудшающиеся отношения России и Запада превратили прежнее партнерство в конфронтацию. В феврале 2022 г. гибридная война приобрела военное измерение, противоположные интересы сменились, пусть опосредованным, но все же противоборством с НАТО [5].
Очевидно, что Украина стала камнем преткновения во многих аспектах отношений между НАТО и Россией и подорвала основные достижения многостороннего диалога после окончания Холодной войны. В настоящее время активная фаза конфликта создает угрозы не только национальной безопасности Российской Федерации, но архитектуре безопасности Черноморского региона, а также и всей Европы. Как недавно обсуждалось на круглых столах Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI) [6], будущее европейской безопасности зависит от того, чем закончится Украинский конфликт. Согласно отчету конференции RUSI, союзные силы, поддерживающие украинское руководство, скорее всего, выиграют это долгосрочное противостояние, открывая при этом два пути для России. В лучшем случае Россия в будущем захочет установить перестроенную систему коллективной безопасности. Наихудшим сценарием, согласно экспертам Института, станет изоляция России по северокорейскому типу. Все страны НАТО, индивидуально и коллективно, говорится в докладе, должны понять, что нет возврата к отношениям по формуле безопасности с Россией, существовавшим 23 февраля 2022 г. И если, например, для России вопрос Крыма был закрыт уже в 2014 г. и не является предметом обсуждения в ходе нынешнего кризиса, то для западных стран статус Крыма является принципиальным для будущего безопасности как России, так и Украины, и не может рассматриваться отдельно.
В этой связи стоит упомянуть и Приднестровский конфликт, который в период с 2014 по 2022 гг. был, пожалуй, одним из самых незначительных факторов, повлиявших на рост нестабильности в Черноморском регионе. Однако вооруженные провокации летом 2022 г. могли быть использованы с тонким геополитическим расчётом и предназначались для того, чтобы повлиять на ход Украинского конфликта. В сложившейся ситуации Запад крайне заинтересован в открытии «второго фронта». По этому сценарию Россия была бы вынуждена перебросить часть своих сил и средств в Приднестровье, ослабив тем самым давление на ВСУ на юго-восточном направлении. Подобный сценарий повлек бы вмешательство еще большего количества сторон.
По мнению экспертов RUSI, общее западное понимание европейской безопасности после окончания Второй мировой войны строилось на трансатлантизме, присутствии США и их «зонтика безопасности». По этой причине Украинский конфликт имеет ключевое значение из-за его масштаба, из-за того, как он установит новые нормы европейской безопасности [7].
В столь непростой ситуации единственный возможный способ регулирования поведения акторов и установления новых норм – это имплементация действенных международных режимов. Для архитектуры безопасности Черноморского региона таковыми являются режимы морских проливов и контроля над вооружениями. И если режим морских проливов, в принципе, работает исправно, то в случае последнего есть два основных повода для беспокойства: контроль над ядерными и обычными вооружениями.
Рассматривая региональную безопасность через призму режима контроля над ядерными вооружениями, стоит отметить, что основную озабоченность вызывают уже развернутые системы. Так, прекращение действия ДРСМД повлекло за собой усиление противоречий по поводу эксплуатации Aegis Ashore и повысило вероятность появления в регионе новых ракет (как это уже произошло на примере развертывания систем в Румынии) [8].
Более того, в 2022 г. также появились опасения по поводу возможности применения тактического ядерного оружия одной из сторон украинского конфликта. Украина не обладает ядерным оружием, поэтому любое возможное его применение будет означать прямое вовлечение нерегиональных акторов – Франции, Великобритании или США – основных поставщиков военной помощи украинскому правительству. Это немедленно привело бы к ядерной эскалации. И хотя Запад, устами Джо Байдена на 77-й сессии Генассамблеи ООН, заявляет, что «ядерную войну нельзя выиграть и никогда не следует вести» [9], едва ли это можно считать обещанием не применять ядерное оружие на Украине. Для США, например, это отличная возможность максимально приблизить своё ядерное оружие к центральной части России, не принимая Украину в Альянс.
В любом случае, в ядерной эскалации нет смысла. Игра с отрицательной суммой является наименее предпочтительным исходом для обеих сторон конфликта, и даже приостановление Россией выполнения обязательств по ДСНВ не является столь значимым для региональной безопасности вопросом как применение обычных вооружений. Основа же противоречий завязана на двойственности конфликтного восприятия сторон. Второй раз за последние 15 лет Запад вынудил Россию приостановить участие в международных соглашениях [10]. Впервые это произошло в декабре 2007 года (ДОВСЕ), а в феврале 2023 г. было приостановлено действие договора СНВ-3.
Напряженность, достигающая кульминации с помощью неядерного оружия, актуальна, поскольку решение различных вызовов безопасности еще более осложняется революционным изменением характера вооруженного конфликта, которое наступило с окончанием Холодной войны и в первые две декады XXI века. Новое уравнение безопасности характеризуется неконтролируемым распространением технологий и наводнением конфликтующих сторон огромными арсеналами обычных вооружений, которые никак не ограничены имеющимися договорами. Поэтому политикам государств Черноморского региона, равно как и нерегиональным акторам потребуется принять во внимание изменившуюся геополитическую реальность, чтобы осознать, как именно они определяют региональную безопасность в свете новых угроз, требующих новых ответов.
Так что очевидный вывод заключается в шаткости архитектуры региональной безопасности. Пока имеющиеся нормы находятся под постоянной угрозой размывания, а режимы по контролю над вооружениями не работают, нестабильность в Черноморском регионе будет продолжать расти. По этим и многим другим причинам Россия выступает за создание принципиально нового режима контроля над обычными вооружениями в Европе, соответствующего современным реалиям. Концептуализация прочих норм архитектуры безопасности Черноморского региона также требует особого внимания. Однако для этого необходимо завершение активной фазы имеющихся конфликтов. Подходя к решению данного вопроса реалистично, становится понятно, что ни в краткосрочной, ни в среднесрочной перспективе это не представляется возможным.
Примечания
[1] Black Sea Security: International Cooperation and Counter-trafficking in the Black Sea Region. NATO science for peace and security series: Human and societal dynamics (Volume 74). Fiona Houston, W. Duncan Wood, Derek M. Robinson. // North Atlantic Treaty Organization. Public Diplomacy Division. IOS Press, 2010 ISBN 160750636X, 9781607506362 137 p.
[2] Pavel Aksenov. Drone war in Karabakh: how drones have changed the conflict between Azerbaijan and Armenia . – [Electronic resource] – Access mode: https://www.bbc.com/russian/features-54431129 (Accessed: 02/12/2023)
[3] Sergei Markedonov, Thomas de Waal. Peace in Nagorno-Karabakh: what’s next and on whose side is Moscow. Time and Money. – [Electronic resource] – Access mode: https://e-vid.ru/politika/131120/mir-v-nagornom-karabakhe-chto-dalshe-i-na-chey-storone-moskva (Accessed: 02/12/2023)
[4] Treaty on Conventional Armed Forces in Europe (CFE) and conventional arms control in Europe. – Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation // – [Electronic resource] – Access mode: https://www.mid.ru/obsie-voprosy-mezdunarodnoj-bezopasnosti-i-kontrola-nad-vooruzeniami/-/asset_publisher/6sN03cZTYZOC/content/id/ 1137833#_ftnref1 (Date of access: 10/04/2022)
[5] Dmitry Trenin. Special military operation in Ukraine as a turning point in the foreign policy of modern Russia. Global Affairs. – [Electronic resource] – Access mode: https://globalaffairs.ru/articles/perelomnaya-tochka/ (Accessed: 02/11/2023)
[6] RUSI Conference Report, January 2023. – [Electronic resource] – Access mode: https://rusi.org/explore-our-research/publications/conference-reports/new-european-security-realities-following-war-ukraine (Accessed: 02/11/2023)
[7] RUSI Conference Report, January 2023. – [Electronic resource] – Access mode: https://rusi.org/explore-our-research/publications/conference-reports/new-european-security-realities-following-war-ukraine (Accessed: 02/11/2023)
[8] Stefanovich Dmitry. Intermediate-Range Challenges. Russian Council – [Electronic resource] – Access mode: https://russiancouncil.ru/en/analytics-and-comments/analytics/intermediate-range-challenges/ (Date of access: 02/06/2023)
[9] The United States promises the Russian Federation a quick and harsh response to the new annexation. Deutsche Welle – [Electronic resource] – Access mode: https://www.dw.com/ru/ssa-obesaut-rossii-bystryj-i-surovyj-otvet-na-anneksiu-novyh-territorij/a-63224903 (Date of access: 02/05/2023)
[10] Михаил Ульянов. Постпред РФ при международных организациях в Вене. – [Electronic resource] – Access mode: https://t.me/ulyanov_mikhail/2008 (Date of access: 02/22/2023)
Ключевые слова: Европейская безопасность; Контроль над вооружениями; Украина
GRS/RUF
