Воспоминания о Г.М. Евстафьеве

О Г. М. Евстафьеве как о товарище по работе, наставнике, друге – как о неординарном и непростом человеке огромной силы духа и высочайшего профессионализма говорят его коллеги.

Вячеслав Трубников, генерал армии, Чрезвычайный и Полномочный Посол, член дирекции ИМЭМО РАН, Член Совета ПИР-Центра, директор Службы внешней разведки России (1996 – 2000):

«Широчайший диапазон его человеческих и профессиональных талантов вызывал столь же широкий и временами противоречивый диапазон откликов и мнений. В чем эти мнения однозначно и всегда совпадали была безусловная, как это модно сейчас называть, каризма Геннадия Михайловича в любом его возрастном или служебном статусе – будь то товарищ или начальник, разведчик-вербовщик или изощренный дипломат-переговорщик, кладезь юмора и сарказма или глубочайший аналитик-международник, с безупречной логикой отстаивающий свою точку зрения. Я лично это чужое для русского языка слово-понятие в отношении Геннадия Михайловича интерпретирую (без претензий на аутентичный перевод) как притягательное и, если хотите, даже провоцирующее очарование… Мужская или, вернее, мужественная суть Геннадия Михайловича неизменно и без вариаций проявлялась в том, что емко в русском языке зовется «характер». Этот характер у его обладателя, ну, никак не ассоциировался с чем-то сладким, поскольку стержень его составлял сплав несгибаемой воли и принципиальности».

Владимир Орлов, основатель, директор ПИР-Центра:

«Что меня поразило тогда в Геннадии Михайловиче – и что продолжало меня поражать и восхищать все те два десятилетия, что мы были с ним знакомы, – так это его страстность, его переживание по поводу каждой из тех нерешенных проблем, которые мы обсуждали. Полное отсутствие бюрократического равнодушия, скучающего взгляда. Напротив – взгляд профессионала-пассионария, который погружался в глубины нераспространенческих проблем всем своим существом, и совсем не только «по долгу службы». Ему никогда не было «все равно».
Не менее важно и то, что это неравнодушие было основано не на эмоциях, а на знании. «Знание – сила, – говорил мне, в свойственной ему манере усмехаясь, Геннадий Михайлович, – и это знание у нас есть».

Роланд Тимербаев, Чрезвычайный и Полномочный Посол, член Экспертного совета ПИР-Центра:

«Геннадий Михайлович Евстафьев посвятил всю свою жизнь служению Отечеству и укреплению международной безопасности. Благодарен судьбе за то, что мне посчастливилось многие годы бок о бок работать с этим замечательным человеком. Г.М. Евстафьев – один из патриархов нераспространения ядерного оружия. На разных должностях он вносил свой весомый вклад в укрепление режима нераспространения и решения проблем разоружения. В 1981-1985 гг. работал специальным помощником Генерального секретаря ООН (именно тогда я познакомился с ним). Евстафьев сыграл важнейшую роль в подготовке открытых докладов Службы внешней разведки России «Новый вызов после “холодной войны”: распространение оружия массового уничтожения» (1993) и «Договор о нераспространении ядерного оружия. Проблемы продления» (1995). Выход докладов до сих пор остается образцом аналитической работы специальных служб и их способности вести диалог с общественностью. Он активно участвовал в проведении исторической Конференции по рассмотрению действия и продлению Договора о нераспространении ядерного оружия в 1995 г. После выхода в отставку, уже работая в ПИР-Центре, он продолжал изучать вопросы контроля над вооружениями. Укрепление режима нераспространения и разоружения являлись для Геннадия Евстафьева предметом глубокого анализа с целью найти оптимальные, сбалансированные решения. Геннадия Евстафьева всегда будут помнить его друзья и соратники».

Альберт Зульхарнеев, директор ПИР-Центра:

«Едва ли может быть что-то более ценное для молодого специалиста, чем встретить в начале своего профессионального пути такого человека как Г.М. Евстафьев. Я благодарен судьбе за то, что такая возможность была у меня и моих коллег по ПИР-Центру. У каждого в памяти осталось что-то свое – книги, рекомендованные Геннадием Михайловичем, вопросы, на которые он предлагал обратить внимание, одна из историй, о которой он мог рассказать – о работе в Пакистане, встрече с Хонеккером или американским миллиардере, всерьез интересовавшемся, за сколько можно выкупить российской ядерное оружие. Главное – пример глубокого и емкого анализа, конкретного и в широком историческом контексте – уроки мышления и профессионализма.

Жалею ли я о чем-то? Конечно – о том, что не успел спросить и не был готов обсудить. Геннадий Михайлович не пропустил почти ни одной защиты стажера, к таким научным средам он готовился не менее тщательно, чем к встречам с именитыми учеными и политиками. Лариса Васильевна, супруга Геннадия Михайловича, передала нам деревянный поднос – вокруг него Геннадий Михайлович хотел собирать нас у себя дома и обсуждать с нами насущные мировые вопросы. Мы храним поднос, постараемся сохранить и эту добрую традицию.

В последнее время нередко задаемся вопросами – нужны ли экспертные центры, для чего они нужны. Когда меня одолевают сомнения, я всегда вспоминая цитату из статьи «Разоружение возвращается»: «Карл фон Клаузевиц писал: “Главная ошибка людей состоит в том, что бед сегодняшних они боятся больше, чем бед завтрашних”. Это означает только одно: надо учиться упреждать последствия появления новых опасных военных технологий и классов оружия путем своевременных политических и юридических шагов. В противном случае нас снова ждет долгая и изматывающая гонка вооружений и возникновение тяжелых кризисов и противостояний».

Перед теми, кто занимается анализом международных проблем, стоят сегодня непростые вызовы профессиональные и даже этические. Не мне судить, кто и как выдерживает планку, но у нас есть верные ориентиры».