Эксклюзивное интервью
На фоне меняющегося характера международно-политической обстановки в области глобальной безопасности и перспектив улучшения отношений между США и Россией мы рады представить интервью с Анатолием Ивановичем Антоновым, д-ром полит. наук, канд. экон. наук, профессором МГИМО МИД России, послом России в США (2017-2024).
Данное интервью основано на сессии вопросов и ответов во время семинара, прошедшего в МГИМО МИД России 27 февраля 2025 года. Семинар, посвящённый будущему российско-американских отношений, прошёл в рамках дисциплины «Актуальные проблемы международной безопасности» магистерской программы МГИМО и ПИР-Центра «Международная безопасность». В ходе встречи Анатолий Иванович Антонов представил свою оценку текущей ситуации и возможных сценариев развития двусторонних отношений.
Грейс Смит: Меня зовут Грейс Смит, я являюсь студенткой магистратуры двойного диплома ПИР-Центра и Миддлберийского института международных исследований в Монтерее, где изучаю вопросы ядерного нераспространения и противодействия терроризму. Моя специализация – глобальная безопасность, ядерная политика и нераспространение. Прежде всего, хочу поблагодарить вас за возможность ответить на наши вопросы и изложить вашу точку зрения. Ваше мнение очень важно для меня как для человека, выбравшего в качестве профессионального направления контроль над вооружениями, нераспространение, международную безопасность и, конечно, российско-американские отношения.
Позвольте задать два вопроса. Учитывая недавние изменения в отношениях между США и Россией при администрации Трампа, как, по вашему мнению, Россия может обеспечить долгосрочную стабильность в своем дипломатическом подходе к Соединенным Штатам, особенно с учетом возможных изменений в американском руководстве и политическом курсе в ближайшие годы?
Мой второй вопрос связан с продолжающимися дискуссиями о прекращении конфликта на Украине. Как Россия балансирует между своими стратегическими интересами и необходимостью глобального сотрудничества по таким важным вопросам, как ядерное нераспространение и противодействие терроризму? Какую роль, на ваш взгляд, играют дипломатические каналы между Россией и США в решении этих сложных проблем?
Анатолий Антонов: Я уже говорил, что нам нужно немного подождать и не торопиться с выводами. Давайте дождемся конкретных шагов администрации Дональда Трампа в американо-российских отношениях.
Сегодня не любят говорить на эту тему, и я понимаю, почему. Пришел я на одну телестанцию, а мне говорят: «Анатолий Иванович, мы знаем вас и сразу предупреждаем – давайте не ругать американцев». Мне давно так не говорили, да я, собственно, никого и не ругаю. Все, что я делаю, – это пытаюсь объяснить, донести и продвигать российские национальные интересы.
Мне довелось работать при Дональде Трампе. Я говорил это и повторю снова: со слезами на глазах стоял в аэропорту, когда два американских лайнера увозили 200 россиян, высланных той администрацией.
При этом в Белом доме мне все время говорили, что республиканская администрация хотела бы наладить отношения с Россией. К сожалению, Дональду Трампу это не удалось: так называемый Deep State и демократы (прим. ред. – Демократическая партия США) этому помешали, торпедируя любые попытки диалога.
Я вспоминаю саммит в Хельсинки. Сижу на пресс-конференции, выступают два президента – и вдруг мне приходит сообщение из Вашингтона о том, что в Америке крайне негативно восприняли переговоры Дональда Трампа с Владимиром Путиным. Я ничего не понимаю: как так? Почему?
Я искренне верю тому, что говорит господин Трамп. Он учел ошибки прошлого, и я надеюсь, что ему удастся реализовать свою мечту и сделать все возможное для нормализации отношений с Россией. Но нужны не слова, а конкретные шаги. Посмотрим, какая будет реакция Министерства иностранных дел на сегодняшние стамбульские переговоры.
У нас отобрали шесть объектов недвижимости. В Сан-Франциско у нас было великолепное здание – восьмиэтажное, из красного кирпича. Я приезжаю туда каждый год, смотрю на него, а за мной в это время наблюдают какие-то непонятные люди. Но это наше здание, российское. На каком основании его отобрали? Я не понимаю.
Также у нас забрали резиденцию генконсула в Сан-Франциско, резиденцию в Сиэтле. Причина? По версии американской стороны, российские дипломаты якобы использовали мобильные телефоны для получения информации с военно-морской базы США, расположенной неподалеку от здания консульства. То есть мы шпионы, получается?
Но если это так, почему тогда всех сотрудников позволили перевести в штат посольства?
Отобрали здание Торгового представительства России в Вашингтоне. Отобрали загородную недвижимость в Нью-Йорке, заявляя, что мы якобы помогли Дональду Трампу в его избирательной кампании. Ну хорошо, если так – тогда верните нам эту собственность! Где логика?
Что касается второго вопроса. Даже в самые сложные времена мы никогда не отрицали необходимость сотрудничества по нераспространению и борьбе с терроризмом. Конфликт в Восточной Европе не влияет на нашу готовность взаимодействовать по этим вопросам.
В следующем году состоится Обзорная конференция ДНЯО. Я всегда выступал за то, чтобы ядерная «пятерка» работала совместно и не выносила на обсуждение этих конференций политические противоречия между Россией и США. К сожалению, американцы используют подобные площадки для ударов по нашему международному престижу.
Я считаю, что вопросы нераспространения и борьбы с терроризмом не должны зависеть от ситуации на Украине.
Александра Зубенко: Уважаемый Анатолий Иванович, два вопроса по разоруженческой тематике. В 2026 году истекает срок действия ДСНВ, и договор не предусматривает его дальнейшего продления. Как вы думаете, с учетом крайне сжатого срока возможно ли подтверждение договоренностей по ДСНВ между Россией и США?
И второй вопрос. Администрация Трампа недавно заявила, точнее, сам Трамп заявил, что хотел бы начать переговоры о денуклеаризации. Наверное, он имел в виду разоружение между Россией и Китаем. Как вы думаете, возможен ли трехсторонний формат консультаций или переговоров между США, Россией и Китаем, и будет ли он выгоден нам?
Анатолий Антонов: Так и хочется сказать: прочитайте мое сегодняшнее интервью, где я как раз отвечал на эти вопросы. Последние дни я внимательно изучал американскую прессу и различные исследования на тему того, что делать после 2026 года. Я могу сказать, что у американцев в этом вопросе царит сумятица.
Во-первых, они утверждают, что возможности продления данного договора нет, так как он может быть продлен только один раз.
Во-вторых, американцы предполагают, что необходимо договориться с Россией, чтобы сохранить верификационный режим. Они мечтают, находясь в условиях противостояния с нами, приехать в Россию, заглянуть в шахту пусковой установки, посмотреть, сколько на каждом носителе ядерных блоков, – то есть очень хотят нас проверять. Это была одна из главных проблем в ходе переговоров по ДСНВ.
В-третьих, они предлагают создать что-то наподобие ДСНП (прим. ред. – Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов), который определял бы основные параметры контроля над вооружениями и верификационных процедур.
Следует учитывать один важный момент: каждой новой администрации, которая приходит в Белый дом, требуется несколько лет на проведение обзора военной политики. Например, Джо Байдену понадобилось 3,5 года, чтобы завершить такой обзор. Когда я приходил в Государственный департамент США, и мне предлагали сесть за стол переговоров, я спрашивал: что мы будем обсуждать и чего хочет американская сторона? Однако в ответ никакой конкретики не поступало.
Для России крайне важно, чтобы в процессе ядерного разоружения участвовали Франция и Великобритания. Я всегда выступал за то, что эпоха исключительно двусторонних договоренностей уже прошла. Необходимо, чтобы за стол переговоров сели все страны «ядерной пятерки» и совместно решали, что делать дальше.
На мой взгляд, в качестве первого шага целесообразно договориться о ненаращивании ядерного потенциала всеми государствами «пятерки». Возможно ли это? Пока это кажется маловероятным, учитывая, что Китай продолжает наращивать свой ядерный потенциал, а стратегическим противником Китая являются США. Пусть эта идея сейчас выглядит нереалистичной, но ничего не говорить и не делать только потому, что ее трудно реализовать, – неправильно.
Наконец, мы помним, что Президент России Владимир Путин не раз говорил о необходимости железобетонных гарантий безопасности. Нам нужны юридически обязывающие гарантии.
Ключевые слова: Глобальная безопасность; Россия-США; Стратегическая стабильность
RUF
F4/SOR – 25/03/12
