Эксклюзивное интервью
«Отношения между ядерными державами не улучшаются, а наоборот, ухудшаются, что негативно влияет на обзорный процесс ДНЯО»: Интервью Святослава Арова с Андреем Баклицким
21 августа 2024 г.
ПИР-Центр провел интервью с Андреем Баклицким, старшим научным сотрудником Программы по оружию массового уничтожения Института ООН по исследованию проблем разоружения (ЮНИДИР), членом Экспертного совета ПИР-Центра с 2024 г. В ходе беседы обсудили итоги второй сессии Подготовительного комитета 11-й Обзорной конференции ДНЯО, вопросы неприменения ядерного оружия и укрепления негативных гарантий со стороны ядерных государств, а также тему стратегической (не)стабильности и возникшего кризиса в международных отношениях.
Интервью провел Святослав Аров, научный сотрудник – исполнительный помощник директора ПИР-Центра.
Святослав Аров: Вы лично наблюдали за ходом второй сессии Подготовительного комитета 11-й Обзорной конференции ДНЯО. Какие Ваши впечатления?
Андрей Баклицкий: С одной стороны, нужно отметить, что отношения между ядерными державами не улучшаются, а наоборот, ухудшаются, что негативно влияет на обзорный процесс ДНЯО. С другой стороны, можно только поаплодировать казахстанскому председательству. Посол Рахметуллин и его команда смогли обеспечить всем заинтересованным сторонам возможность высказаться. Им также удалось убедить страны-участницы отказаться от вепонизации правил процедуры и переломить прецедент прошлого года, когда председатель не смог опубликовать свой резюмирующий документ. Будем надеяться, что представителю Ганы удастся повторить такой подход, учитывая, что третья сессия в следующем году будет еще сложнее.
Святослав Аров: В преддверии второй сессии подготовительного комитета Обзорной конференции ДНЯО Китай выступил с официальной, документально оформленной инициативой о взаимном неприменении ядерного оружия первыми. Насколько принятие такой концепции реалистично в текущей ситуации и вообще в целом?
Андрей Баклицкий: В целом эта идея не совсем революционная. Скажем, Россия и Китай договорились не применять ядерное оружие первым друг против друга еще в 1994 году.
Пекин единственным из официальных ядерных государств декларирует безусловное неприменение ядерного оружия первым, так что его интерес к распространению этой практики понятен. Конечно, сложно ожидать, что остальные государства внезапно поменяют свои подходы, особенно на фоне довольно непростых отношений. Но можно спрогнозировать дальнейшее обсуждение этого вопроса, например, в рамках председательства Китая в «ядерной пятерке» в 2024–2025 гг.
Вообще, любой диалог между ядерными державами относительно их ядерных доктрин и условий для применения ядерного оружия будет полезным вне зависимости от того, приведет ли он к каким-то конкретным изменениям в краткосрочной перспективе.
Святослав Аров: Вопрос об укреплении негативных гарантий со стороны ядерных государств также стал одним из главных на повестке нынешнего Обзорного цикла. Ядерные и неядерные государства предложили несколько путей укрепления негативных гарантий, среди которых можно отметить заключение отдельных соглашений с ядерными государствами о негативных гарантиях. Однако, как считает член Экспертного совета ПИР-Центра Тарик Рауф, максимум, на что могут согласиться ядерные государства, – это заключение протокола к зонам, свободным от ядерного оружия. Вы согласны с таким утверждением?
Андрей Баклицкий: Вопрос негативных гарантий безопасности выглядит по сегодняшним меркам довольно перспективно. В нем очевидно заинтересованы неядерные государства, включая Глобальный Юг и Движение неприсоединения. В то же время, насколько можно судить, он также не вызывает острого неприятия со стороны ядерных государств.
Протоколы к зонам, свободным от ядерного оружия, действительно выглядят наиболее понятными и привычными инструментами. Но возникающие с ними проблемы меняются от региона к региону и могут иметь свою сложную динамику и историю, как, например, в случае с Бангкокским договором.
В этом смысле могло бы быть проще принять отдельный общий документ или индивидуальные заявления ядерных государств. Причем, так или иначе, страны «пятерки» уже имеют набор критериев, при выполнении которых они предоставляют негативные гарантии безопасности. Китай придерживается неприменения ядерного оружия первым. США предоставляют гарантии неядерным членам ДНЯО, «выполняющим свои обязательства по нераспространению». До 2010 года в военной доктрине России было прямо прописано, что «Российская Федерация не применит ядерное оружие против государств-участников Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающих ядерным оружием, кроме как в случае вторжения или любого другого нападения на Российскую Федерацию, ее территорию, ее вооруженные силы или другие войска ее союзников или на государство, с которым она имеет обязательство в отношении безопасности, осуществляемых или поддерживаемых таким государством, не обладающим ядерным оружием, совместно или при наличии союзнических обязательств с государством, обладающим ядерным оружием».
Святослав Аров: В своем выступлении на сессии, посвященной вопросам ядерного разоружения (кластер I), глава российской делегации отметил, что обстановка в области международной безопасности и стратегической стабильности продолжает деградировать. В таком заявлении нет ничего нового. А на протяжении последних нескольких лет мы наблюдаем процесс «от плохого к худшему». Что должно произойти, чтобы ситуация изменилась в лучшую сторону?
Андрей Баклицкий: К сожалению, на вопрос, как остановить деградацию обстановки в области международной безопасности и стратегической стабильности, нет простого ответа. Но хотелось бы отметить, что договоры и форматы в области многостороннего разоружения создавались членами ООН и особенно ядерными державами, потому что они отвечали их интересам и способствовали обеспечению их безопасности. То же касается взятых на себя обязательств в области разоружения. Хотелось бы, чтобы государства подходили к многосторонней дипломатии именно с точки зрения обеспечения собственной безопасности, а не как к месту для дипломатических демаршей.
Святослав Аров: Говоря шире, конфронтационных элементов, затрудняющих работу, по-прежнему много. В диалоге остается все меньше конструктива, а поиск консенсуса, не говоря о принятии итоговых документов, становится практически невозможным. Кажется, что лишь кардинальная перестройка системы международных отношений может изменить это. Возможно ли избежать шоковых методов для восстановления эффективности диалоговых форматов по вопросам международной безопасности, контроля над вооружениями и ядерного нераспространения?
Андрей Баклицкий: Я бы поспорил с тем, что консенсус в многосторонней дипломатии в текущей ситуации невозможен. В 2023 году был принят итоговый документ группы правительственных экспертов по верификация ядерного разоружения. В этом году после перерыва Конференции по разоружению удалось договориться об учреждении вспомогательных органов для предметного обсуждения вопросов повестки. Буквально на прошлой неделе завершилась принятием итогового документа работа группы правительственных экспертов по дальнейшим практическим мерам по предотвращению гонки вооружений в космическом пространстве. И это я говорю только про Женеву.
Да и итоговый документ Обзорной конференции ДНЯО 2022 года не был принят из-за вопросов, которые не являются ключевыми для договора, а в остальном был консенсусным. Если у стран есть понимание важности для них обсуждаемых вопросов и заинтересованность в достижении результатов, то работа может быть успешной.
Хотя, конечно, общее снижение напряженности и налаживание отношений между ядерными державами можно было бы только приветствовать.
Ключевые слова: Глобальная безопасность; ДНЯО; Ядерное нераспространение
NPT
F4/SOR – 24/08/21
