Войти в СВПД дважды: сможет ли Иран вернуться к соблюдению договоренностей по СВПД?

На заседании Совета управляющих МАГАТЭ, запланированном на 12-19 сентября, вероятно, тон будет решительным. Еще в среду Энтони Блинкен заявил, что «время на исходе» и скоро может наступить момент, когда восстановление всех преимуществ СВПД будет необратимым. Глава МИД ФРГ Хайко Маас также подчеркнул, что нынешний перерыв между переговорами в Вене «слишком долгий». В этот же день спецпредставитель США по делам Ирана Роберт Мэлли отправился в Москву и Париж, чтобы обсудить необходимость возвращения к СВПД. В своем Twitter Мэлли заявил, что и с Россией, и с европейскими коллегами встречи были «конструктивными» и «продуктивными» соответственно. Нельзя пренебрегать заявлением постпреда РФ при международных организациях в Вене Михаила Ульянова, что «РФ проголосует против в случае внесения в СУ МАГАТЭ резолюции с критикой Ирана». Что касается китайской стороны, то, учитывая последние новости о том, что Иран станет полноправным членом ШОС на предстоящем саммите в Таджикистане, можно предположить, что КНР будет солидарен с российской позицией по Ирану. На заседание также повлияет и однодневный визит Генерального директора МАГАТЭ Рафаэля Гросси в Тегеран, по результатам которого было выпущено совместное заявление, констатирующее «дух сотрудничества и взаимного доверия». Главными итогами стали восстановление доступа МАГАТЭ к камерам наблюдения (однако у Агентства по-прежнему нет доступа к самим записям с камер) на ядерных объектах и достижения соглашения о возобновлении переговоров в Вене. По всей видимости, западные участники переговоров по восстановлению СВПД решили отказаться от вынесения резолюции с осуждением Ирана. В понедельник на пресс-конференции официальный представитель иранского МИД Саид Хатибзаде заявил, что «в ближайшее время правительство возобновит переговоры в Вене». Он также отметил, что «Иран не возьмет на себя никаких обязательств, выходящих за пределы СВПД». 

В период эскалации, связанной с усиливающимися противоречиями вокруг иранской ядерной программы, Иран начал обогащать уран до 60%. В своем докладе 7 сентября МАГАТЭ сообщило странам-участницам, что за последние три месяца Иран увеличил производство обогащенного 60-процентного урана почти в четыре раза (с 2,4 кг. до 10 кг.), а также запас 20-процентного урана с 63 кг. до 83 кг. (согласно СВПД предусмотренный уровень обогащения урана составлял 3,67%). Это создает опасный прецедент для других государств, стремящихся воспрепятствовать доступу МАГАТЭ или сопротивляться предоставлению ему детальных объяснений по развитию своих ядерных программ. Соответственно никто не хочет, чтобы кто-либо шел по стопам Ирана (даже если Иран и избавится от ВОУ, само ноу-хау останется).

Риторика Тегерана довольно проста: «Нас вынудили. Все, что мы сейчас имплементируем во внешней политике, имеет защитный характер». Здесь можно вспомнить такие знаковые события, как убийство физика-ядерщика Мохсена Фахризаде, диверсия в Натанзе, предположительно организованная Израилем, попытка США оказать давление на иранское руководство в марте 2021 года через европейских партнеров путем введения санкций Евросоюза (впервые с 2013 года) против восьми граждан и трех юридических лиц Ирана из-за нарушения прав человека. Список можно продолжать долго. Иранское руководство действует в лоне закона «Стратегическая мера по отмене санкций», принятого Меджлисом в декабре 2020 года. Закон предусматривал, что при сохранении санкций в отношении нефтяного сектора Иран будет обогащать уран свыше 20% и прекратить действие Дополнительного соглашения МАГАТЭ. Что в общем-то и получилось в итоге.  

Игра на повышение

Развитая ядерная инфраструктура – политический инструмент, с которым умело обращается иранское руководство. Так, бывший глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф заявлял, что этот шаг и все другие нарушения соглашения [приостановление Дополнительного протокола с МАГАТЭ, начало обогащения урана до 20%] будут «обратимыми», если администрация Дж. Байдена отменит санкции. Жонглирование пунктами соглашений и отход от выполнения положений СВПД стали предметом своеобразного «политического шантажа». Обогащение урана, ввод в эксплуатацию новых центрифуг – способ добиться своих собственных целей на международной арене.

Чем больше времени проходит, тем сложнее сторонам будет вернуться к выполнению договоренностям по СВПД. Для Ирана возвращение к соблюдению ограничений по иранской ядерной сделке означает не только снижение уровней ядерного обогащения, но и избавление от существующих запасов ВОУ, современных центрифуг, а также восстановление строгого инспекционного режима МАГАТЭ. Нынешний глава МИД Ирана Хоссейн Амирабдоллахян в телефонном разговоре с Жозепом Борелем, Верховным представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности, на призывы к возобновлению переговоров в Вене заявил, что Иран «в принципе» согласен. Главным условием являются ощутимые результаты переговоров – «реальные действия» со стороны других участников СВПД в соответствии с их обязательствами. Иными словами, движение к отмене всех санкций в отношении страны и соблюдению прав иранского народа. 

Теоретически избавиться от запасов урана – не проблема: Иран может продать их за рубеж или разубожить. Проблема – как будет выглядеть иранское руководство в глазах самих иранцев. Другой вопрос – как долго может продолжаться игра на повышение. На данный момент иранскому руководству важно показать, что если США, упираясь, продолжат действовать с позиции силы, то Иран будет готов дальше увеличивать обогащение урана. И виной тому будет давление администрации США. Президент Ирана Ибрагим Раиси твердо заявил: «Никаких переговоров по СВПД под давлением Запада». Однако для Ирана подобные шаги могут обернуться его полной изоляцией, а также усиленным давлением на иранские прокси в регионе Ближнего Востока. И в какой-то степени именно это может стать необратимым последствием рискованной игры Тегерана.

Наблюдая за перипетиями вокруг СВПД, вспоминается стихотворение Сергея Михалкова о двух упрямых баранах на мосту. Хочется верить, что на сентябрьском заседании Совета управляющих МАГАТЭ и после принятия соответствующей резолюции, лед все-таки тронется и не встанет вопроса «А кто был умнее?». И СВПД в конечном итоге будет не долгим эхом, отзывающимся в истории, а действительностью, гарантирующей международную стабильность в сфере нераспространения.