Специфика обоснования: ядерное оружие и фикх
Идея использования ядерного оружия как средства «божественного возмездия» не нова. Более того, вот уже больше десяти лет идеологи террористических группировок спорят между собой, за какой из запрещенных организаций остается право считать себя «новатором» в этой области. Так, Аль-Каида* указывает на то, что сама идея применения ядерного оружия против кяфиров (неверных) была впервые обоснована в «фетве» Усамы бен Ладена (1998 г.), в то время как ИГИЛ* оппонирует, что труды бен Ладена имели скорее популистский характер, в то время как реальное обоснование правомерности обладания подобными технологиями дал лишь Абу аль-Хасан аль-Мухаджир (2016 г.) – а оно уже в дальнейшем частично вошло в «стратегию аль-Курайши», которой сегодня придерживается «Халифат» (2021 г.).
Тем не менее, в качестве некой «компромиссной» фигуры чаще всего называют саудовского богослова Насира б. Хамд аль-Фахда. Согласно его фетвам (2001 – 2003 гг.), решение по созданию ОМУ (прежде всего, ядерного оружия) должны принимать исключительно т. н. «джихад улама» – богословы, вовлеченные в священную борьбу с иноверцами (газават). Те же «улама», кто поддерживает «притязания отдельных правителей» (т.е. участвует в политике национального государства по созданию ОМУ), а также отрицает возможность создания глобального халифата, по мнению аль-Фахда, не правомочны принимать подобные решения. Иными словами, аль-Фахд первым трансформировал исходный конструкт в сторону его окончательной радикализации, переведя ядерное оружие из категории «инструмент» («средство») в категорию «символ возмездия».
В дальнейшем другие радикальные проповедники (как высокоранговые, так и рядовые) неоднократно обращалиськ трудам аль-Фахда, заимствуя и перерабатывая его идеи (Ахмад Абдулазиз Абдулла, Абу Бакр Аль-Багдади и др.), что привело к окончательному закреплению идеи обладания ядерным оружием в сознании большинства лидеров глобального исламистского подполья. Попытки же умеренных богословов ослабить влияние созданных аль-Фахдом конструктов, как правило, не приносят значительных результатов.
Три пути «Шайтан-бомбы»
Рассматривая ядерную тематику, идеологи ИГИЛ*, как правило, формулировали три пути обретения «оружия возмездия»: самостоятельное создание, кража у другого актора и нанесение удара по критической инфраструктуре с целью спровоцировать техногенную катастрофу. Рассмотрим кратко каждый из вариантов.
Самостоятельное создание
Следует начать с того, что о создании полноценной ядерной бомбы речи, как правило, не шло. В фокусе радикалов находилась т. н. «бомба для бедных» (радиологическая бомба) – контейнер с радиоактивным изотопом (изотопами) и зарядом взрывчатого вещества. Подобное оружие не требует значительных специальных знаний, а также может быть изготовлено в полевых условиях, что делало его идеальным средством для нанесения точечного, но при этом сокрушительного (с точки зрения массовой психологии) удара. По этой причине идея изготовления «грязной бомбы» на основе изотопов на какое-то время стала превалирующей: эмиссары ИГИЛ* искали специалистов, а также элементы, необходимые радиоактивные изотопы (например, кобальт-60). В общей сложности, за прошедшие несколько лет радикалами было предпринято не менее 700 попыток завербовать специалистов и не менее 250 попыток их похитить.
С другой стороны, несмотря на провал большинства попыток, ИГИЛ* все же удалось совершить несколько удачных акций. Среди них вывоз урана (порядка 40 кг) из иракской лаборатории в 2014 г., а также неудачные попытки похитить технологии из Центра ядерных исследований в г. Моль (Бельгия). Тем не менее, как показала практика, даже удачные акции не позволили радикалам укрепить свои позиции и приблизиться к созданию радиологического оружия.
Кража у другого актора
Данный вариант обретения ядерного оружия также рассматривался радикалами. В данном случае предполагалосьвыкрасть ядерный заряд у какого-либо государства и в дальнейшем использовать его для проведения разовой террористической акции. В числе возможных вариантов рассматривались захват подводной лодки, угон бомбардировщика или кража радиоактивных отходов с целью дальнейшего их распыления с самолета.
Дополнительную опасность создавало то, что многие современные высокомощные ядерные бомбы обладают сравнительно малыми габаритами, что, в целом, позволяет перевозить их даже на легковом автомобиле. Это, в свою очередь, повышало вероятность использования «ядерного шахид-мобиля» против врагов «Халифата». Однако, несмотря на претенциозность плана, его не удалось воплотить: активное наступление правительственных сил в Сирии и в Ираке вынудило радикалов бросить все силы на защиту занятых территорий и временно отказаться от разработки операции по захвату ядерного оружия.
Также некоторые эксперты указывают, что одно время полевые командиры ИГИЛ* до последнего рассматривали возможность кражи бомбы B61 с авиабазы Инджирлик (Турция), пользуясь относительной ее близостью к границам Сирии (менее 150 км). Однако на фоне усилившегося конфликта с курдскими вооруженными формированиями, а также высокой активности турецких ВС в мухафазе Халеб от этой идеи также отказались.
Удар по инфраструктуре
Атака на критическую инфраструктуру (прежде всего, на АЭС) с целью спровоцировать техногенную катастрофу является, пожалуй, наиболее популярной концепцией, вокруг которой выстраивают свою пропаганду нынешние эмиссары ИГИЛ*. Однако если в период 2015 – 2018 гг. основной упор делался на идею физического уничтожения (подрыва) АЭС, то с середины 2019 г. наметился сдвиг в сторону нанесения киберудара по отдельным элементам критической инфраструктуры. Не последнюю роль в смещении акцентов сыграло усиление алармистских настроений в мире, связанных с концепцией «цифровой Хиросимы» (реже – «цифрового Перл-Харбора») – абстрактного удара, по своему урону сопоставимого с реальным применением ядерного оружия.
Учитывая, что террористические группировки в последние несколько лет значительно нарастили свой вес в киберпространстве, этот вариант несет даже большую угрозу безопасности, чем традиционная атака. Тем не менее, на данный момент радикалам от ислама пока не удается реализовать столь крупную акцию в киберпространстве.
Что дальше?
Исчезла ли угроза ядерного терроризма со стороны ИГИЛ после разгрома группировки? И да, и нет. С одной стороны, уже в 2020 г. «Халифат» лишился последних важных районов на Ближнем Востоке, а стратегические объекты, на которых (теоретически) можно было бы наладить изготовление отдельных компонентов (например, исследовательские институты в иракском Мосуле) были потеряны еще раньше (2017 г.). Отдельные же малые анклавы (расположенные, например, в сирийской мухафазе Идлиб) в значительной степени ослаблены борьбой с конкурентами и неспособны стать плацдармом для реванша и тем более не могут быть использованы для организации исследований. Кроме того, налицо дефицит квалифицированных кадров.
С другой стороны, ликвидация очагов сопротивления на Ближнем Востоке не тождественна уничтожению группировки в целом и тем более не синонимична отказу от ядерных амбиций. Вероятнее всего, что радикалы в ближайшее время сосредоточатся на третьем варианте ядерного терроризма (атаки на инфраструктуру) с постоянным наращиванием доли использования цифровых технологий – такая тактика, в целом, отвечает положениям «стратегии аль-Курайши», которой сейчас придерживается «Халифат». По этой причине необходимо уделить повышенное внимание объектам критической инфраструктуры – прежде всего, тем, которые находятся в относительной близости от «серых зон» (в числе таковых, например, египетская АЭС «Эль Дабаа»).
* Перечисленные в материале группировки являются террористическими, их деятельность запрещена на территории РФ. В соответствии с положениями федерального закона N 35-ФЗ «о противодействии терроризму», статья не является пропагандистской, представленная в ней информация носит ознакомительный характер.
