В июне 2020 г. группа БРИКС отметила четырнадцатую годовщину создания. За прошедшие годы группа существенно укрепила свое экономическое и геополитическое влияние, а также, ввиду специфики организации, существенно повысила коллективную вовлеченность в обеспечение международной безопасности: на ее повестке широкий спектр вопросов, включая военную, энергетическую, экономическую и кибербезопасность. Особое внимание группа традиционно уделяет Ближнему Востоку – как региону с наиболее высоким конфликтным потенциалом. Причем, приоритет отдается не только работе в области урегулирования конфликтов и повышения безопасности, но и развитию контактов со странами региона.
«Интересы безопасности» БРИКС на Ближнем Востоке можно условно разделить на четыре ключевых направления – турецкое, арабское, иранское и израильское. Кратко рассмотрим каждое из них.
Турция
Интерес Турции к БРИКС обусловлен сразу несколькими факторами. Прежде всего, стремлением к увеличению «геополитической привлекательности» страны, выраженным в желании участвовать в интеграционных процессах и развивать международное сотрудничество в рамках глобальных и региональных платформ. Во-вторых, особенно остро для Анкары стоит вопрос экономической безопасности. С началом реализации глобальных логистических проектов «Один пояс, один путь» и «Транспортный коридор ‘Север – Юг’» Турция уделяет значительное внимание наращиванию равноправного партнерства с Индией и КНР – прежде всего, для защиты внутренних рынков, а также с целью упрощения реализации собственных крупных проектов (проект судоходного канала из Мраморного моря в Черное «Канал Стамбул»). Третья причина является прямым следствием стремления Турции к обретению статуса «единоличного регионального лидера». В таком контексте сотрудничество с БРИКС (как союзом крупных держав) позволит Анкаре укрепить свои позиции в регионе и получить политическую и экономическую поддержку.
В то же время, несмотря на активизацию взаимодействия Турции и БРИКС в 2018 – 2019 гг., некоторые особенности турецкой внешней политики могут в перспективе серьезно затормозить развитие контактов. В первую очередь, сыграет свою роль стремление Анкары к «исламизации» своего внешнеполитического курса. В данном контексте можно вспомнить и резкие заявления президента Турции Р. Эрдогана в адрес КНР в 2019 г., и поддержку притязаний Пакистана на спорные территории Джамму и Кашмира в феврале 2020 г. – обе акции были достаточно жестко охарактеризованы индийскими и китайскими политиками и привели к некоторому охлаждению отношений.
Кроме того, сложности могут возникнуть и в вопросах борьбы с международным терроризмом. Ввиду того, что Турция оказывает поддержку радикальным исламистским группировкам, в числе которых запрещенные в РФ «Дивизия аль-Мутасим», «Султан Мурад», а также признанные террористическими в большинстве стран БРИКС бригады «Сукур Аш-Шам, «Аль-Хамзат» и «Сулейман Шах», выработка единой стратегии в области противодействия терроризму будет значительно осложнена. Не поспособствует разрядке и политика Анкары в Восточном Средиземноморье, направленная на достижение военно-политического превосходства в Ливии. Учитывая, что некоторые лидеры БРИКС (в частности, ЮАР, КНР и, номинально, Россия) симпатизируют Ливийской национальной Армии (ЛНА) и правительству в Тобруке, а также выступают с критикой действий Турции в регионе, резонно предположить, что «излишний спрос» со стороны партнеров существенно затормозит развитие диалога с БРИКС и, при определенных условиях, подтолкнет Турцию к идее развивать собственные проекты в области региональной безопасности.
Арабский мир
Арабское направление включает в себя сразу несколько стран, проявлявших повышенное внимание к формату БРИКС – Египет, Сирию, Саудовскую Аравию и ОАЭ. Интересы этих стран разнятся, однако их можно условно свести к двум общим приоритетам – обеспечению региональной безопасности (в том числе и в киберпространстве) и борьбе с терроризмом.
Важность работы в этом направлении неоднократно подчеркивалась в выступлениях лидеров БРИКС начиная с 2015 г., а в последние несколько лет начала обретать конкретное институциональное оформление. Так, в 2019 г. Россией была предложена Концепция коллективной безопасности в зоне Персидского залива, предполагающей, в частности, создание на Ближнем Востоке антитеррористической коалиции под эгидой ООН, а также мобилизацию общественного мнения в мусульманских странах против глобальной террористической угрозы. В соответствии с планом, гарантами новой системы безопасности должны были выступить не только ведущие государства региона, но и международные организации и объединения (в числе которых БРИКС).
Второе важное направление сотрудничества, предложенное в рамках мирной инициативы по арабскому направлению – коллективное послевоенное восстановление Сирии, включающее, помимо прочего, работу по возобновлению ее членства в ЛАГ (приостановлено в 2011 г.). Отмечается, что «сирийский опыт» может быть в перспективе использован объединением и в отношении других стран региона.
С другой стороны, нельзя не принимать во внимание, что перечисленные выше арабские страны, зачастую, не совпадают в своих внешнеполитических интересах друг с другом – особенно когда речь заходит о военных конфликтах в регионе. Так, в контексте кризиса в Йемене, арабские страны заняли разные позиции: Саудовская Аравия продолжила оказывать поддержку северянам (сторонникам правительства А. Хади), в то время как внимание ОАЭ и Египта сместилось в сторону южан (Южный Переходный Совет), что, в свою очередь, ведет к затягиванию процесса мирного урегулирования в регионе.
Более того, препятствием для развития контактов между арабскими странами и БРИКС в сфере международной безопасности может стать наличие в регионе собственных военно-политических блоков закрытого типа, не предполагающих участие неарабских игроков в конструировании безопасности. Речь в данном случае идет, прежде всего, об Объединенных арабских силах быстрого реагирования (ОАСБР), созданных в 2015 г. по инициативе Египта для противодействия террористической угрозе. Несмотря на то, что данный блок создавался как «логическое продолжение» Договора о сотрудничестве в области обороны между членами ЛАГ (1950 г.), к нему присоединилось меньше половины стран-членов ЛАГ, а инициированные на его пространстве проекты в области безопасности не получили значительного развития. Кроме того, в последние годы ОАСБР все больше поглощается другим, привнесенным извне, проектом – «Арабским НАТО» (Middle East Strategic Alliance, MESA), созданным по инициативе президента США Д. Трампа. В отличие от ОАСБР, MESA определяет в качестве приоритетной задачи поддержание стабильности на Ближнем Востоке с опорой на лояльные Вашингтону политические силы. Все вышеперечисленное, в конечном итоге, ведет к постепенному размежеванию арабских государств и формированию ощутимых брешей в системе региональной безопасности.
Кибербезопасность – еще одна «болевая точка» арабского направления. Во многом это обусловлено тем, что подходы стран БРИКС и арабских государств к определению понятия информационной и кибербезопасности существенно разнятся, а существующие между государствами договоренности постоянно нарушаются под предлогом «превентивной обороны». Дополнительную напряженность создают продолжающиеся с 2017 г. взаимные нападки Саудовской Аравии, ОАЭ, Катара и Египта, построенные на обвинениях в кибератаках, «хакинге» и компьютерном шпионаже. По заявлениям официальных лиц этих стран, угроза со стороны арабских партнеров вынуждает их наращивать наступательную составляющую национальных кибердоктрин куда больше, чем, например, усиление позиций Ирана в сфере кибертехнологий.
Исламская Республика Иран
Исламская Республика Иран занимает особое положение в международной повестке БРИКС и, по уровню взаимодействия и заинтересованности в сотрудничестве, даже причисляется некоторыми исследователями к группе «негласных спутников» объединения. В свою очередь, БРИКС поддерживает курс Ирана на мирное урегулирование спорных ситуаций. Несмотря на то, что в Декларации по итогам XI саммита государств-участников БРИКС Иран не упоминается, лидеры БРИКС выражают готовность оказать Исламской республике содействие в вопросах повышения национальной безопасности (например, путем снятия оружейного эмбарго).
Конечно, определенную «политическую недосказанность» на иранском направлении создает развитие контактов между БРИКС и арабскими странами в области безопасности. Учитывая, что и ОАСБР, и MESA позиционируются в том числе и как антииранские блоки, форсированное усиление их сотрудничества с БРИКС может быть воспринято официальными лицами Ирана как шаг по формированию «интернационального антишиитского фронта».
С другой стороны, в текущих условиях, когда военно-политическое и информационное давление на Иран существенно усилилось, а реализуемая страной через поддержку проиранских группировок тактика «экспорта шиизма» в арабские государства привела к обострению отношений с соседями, сохранение (и дальнейшее развитие) диалога с БРИКС выглядит обоснованным и дальновидным шагом, который, с одной стороны, дает Тегерану возможность участвовать не только в военно-политических, но и экономических проектах (например, в проекте «Один пояс, один путь»), а, с другой стороны, вносить свою лепту в конструирование системы безопасности Ближнего Востока, формируя естественный противовес панарабским концепциям.
Следует также отметить, что, по мнению некоторых экспертов, доверие Ирана к БРИКС обусловлено не только общей привлекательностью объединения, но и возможностью укрепить свои позиции на международной арене. Принимая во внимание, что в БРИКС состоит три крупных страны ШОС (Индия, Россия, КНР) – организации, с которой Иран также активно развивает сотрудничество в сфере безопасности – необходимо учесть и фактор «идейного замещения», при котором и ШОС, и БРИКС воспринимаются иранскими официальными лицами как «близкие по духу и сути площадки». А это, в свою очередь, закладывает хорошую основу и для развития диалога на пространстве БРИКС.
Израиль
Данное направление интересов БРИКС можно охарактеризовать как «недостаточно проработанное». В отличие ото всех предыдущих случаев, между Израилем и БРИКС пока не возникло стратегических отношений. Разумеется, одиночные контакты в области безопасности (например, по координации усилий военных специалистов в Сирии) имеют место, однако их краткосрочность и низкая периодичность не позволяет перенести диалог на пространство БРИКС.
Серьезно влияет на развитие контактов и палестино-израильский конфликт. Поскольку лидеры БРИКС не одобряют политику Израиля в отношении Палестины (в том числе продвигаемый правительством страны план аннексии Иорданской долины) и регулярно выступают с осуждением его действий на международной арене, коммуникация в сфере безопасности существенно затрудняется.
Важно отметить, что понимание отношений между сторонами осложняется тем, что Израиль предпочитает держать БРИКС за рамками своей повестки – это касается не только выступлений израильских политиков, но и публикаций экспертов ведущих аналитических центров страны (INSS и Мамад). Как правило, основной акцент израильская сторона делает на развитие сепарированных контактов со странами-участницами БРИКС (в том числе по линии оборонных ведомств), но на тех условиях, которые удобны только в рамках двусторонних отношений.
Что дальше?
Основываясь на вышеизложенном, можно сделать вывод, что говорить о присоединении к БРИКС какой-либо из ближневосточных стран пока рано – прежде всего, ввиду сложной региональной обстановки и высокого уровня недоверия между ключевыми игроками. Несмотря на это, страны БРИКС (как сообща, так и индивидуально) постепенно наращивают свою вовлеченность в региональные процессы и выдвигают мирные инициативы, которые в перспективе могут способствовать разрядке.
Необходимо учитывать, что все четыре вектора ближневосточного сотрудничества почти не пересекаются (а, временами, оппонируют друг другу), поэтому форсированного развития диалога с какой-то из сторон с последующим включением ее в блок ожидать не приходится. Вместе с тем, определенный баланс интересов, сложившийся к середине 2020 г., дает надежду на дальнейшее улучшение обстановки.
Разумным вариантом поведения в данном случае выглядит стратегия, изложенная в Декларации Бразилиа по итогам XI саммита государств-членов БРИКС. Так, страны БРИКС предлагают продолжать взаимодействие в духе «Арабской мирной инициативы» (2002 г.) и уделять внимание ключевым вопросам безопасности и стабильности. Иными словами, наиболее эффективно будет продолжать комбинированный подход к взаимодействию с ключевыми странами региона (как через двусторонние, так и многосторонние контакты) – но без существенной привязки к региональным альянсам и блокам.
