Евгений Бужинский
В преддверии саммита президентов Дональда Трампа и Владимира Путина, который пройдет 16 июля в Хельсинки, председатель совета ПИР-Центра и Международного клуба Триалог, генерал-лейтенант в отставке Евгений Бужинский отвечает на вопросы о перспективах развития российско-американского диалога в области стратегической стабильности и контроля над вооружениями.
– Между США и Россией накопилось множество разногласий по вопросам контроля над вооружениями и стратегической стабильности. Сможет ли встреча президентов двух стран дать толчок к разрешению этих противоречий?
– Я считаю, что, во-первых, Путин и Трамп могут достичь принципиального согласия по Договору о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Президенты могли бы поручить экспертам серьезно разобраться в проблеме имплементации ДРСМД, не основываясь на догадках или ложных выводах. Специалисты из США и России должны серьезно обсудить все аспекты проблемы, которые беспокоят обе стороны. Например, озабоченность российской стороны вызывает размещение американских пусковых установок управляемых ракет Mk-41 на объектах ПРО в Польше и Румынии. США, в свою очередь, обеспокоены якобы разработкой Россией новой крылатой ракеты наземного базирования с возможностью несения ядерного боезаряда. Для ликвидации взаимных обвинений достаточно провести инспекции, удостовериться в честности и открытости друг друга. Во-вторых, в ходе саммита можно было бы достичь договоренности о продлении действия Договора о дальнейшем сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ).
По моему мнению, ни по вопросу сокращения стратегических вооружений, ни по вопросу ПРО, ни по гарантиям неразмещения вооружений в космосе не стоит ожидать никаких кардинальных прорывов. Тем не менее, при наличии политической воли, президенты США и России могут договориться о серьезном обсуждении вопросов, вызывающих взаимные обвинения. В этом случае, несмотря на партийный консенсус в США о том, что с Россией не нужно достигать договоренностей, а также принципиальную разницу позиций, президенты могут достичь договоренности по гарантии неразмещения вооружений в космосе. Я думаю, что подобным методом можно достичь договоренностей и по вопросу сокращения стратегических вооружений.
– Один из главных аргументов американцев против ДРСМД заключается в том, что США ограничены условиями договора, а Китай нет. Если ДРСМД распадется, в регионе могут быть сконцентрированы и американские, и российские ракеты – все это не никак не будет выгодно Китаю. Возможно ли убедить Китай пойти на некоторые ограничения в области ракет средней и меньшей дальности, чтобы сохранить ДРСМД?
– На мой взгляд, для США размещать ракеты средней и малой дальности в регионе нецелесообразно. В свое время США согласились на заключение ДРСМД, потому что американский потенциал крылатых ракет морского и воздушного базирования настолько велик, что размещать где-то наземные ракеты не имеет смысла. В свою очередь, ракеты морского базирования не попадают под ограничение ДРСМД, в котором указаны только ракеты наземного базирования. То есть, например, американцы могут размещать ракеты морского базирования системы Томагавк. В связи с этим размещать в Японии ракеты средней дальности американцам не имеет смысла: в конце концов, Япония имеет свои ракеты средней дальности.
– То есть, с рациональной точки зрения, у США нет необходимости выходить из ДРСМД?
– Дело в том, что республиканцы заняли позицию против заключения любых соглашений по контролю над вооружениями. К тому же они считают, что Россия их все равно обманывает, а потому ищут пути обхода соглашения. Следуя этой логике республиканцев, США не стоит продолжать придерживаться соглашения, если вторая сторона его не исполняет. Фактически, сейчас ракеты средней и меньшей дальности американцам не нужны, учитывая, что разместить их в странах Западной Европы они не могут в силу жесткого противодействия со стороны общественного мнения в этих странах. Хотя, конечно, они могут разместить их в Польше или в Прибалтике даже с ядерным оснащением. Но за этим последует новый виток конфронтации. Я думаю, что со стороны американцев такие радикальные шаги маловероятны.
– Распространено мнение, что ДСНВ был последним договором в том формате, в котором до сих пор заключались соглашения о контроле над вооружениями между Россией и США. Под действие следующих договоров по сокращению стратегических вооружений должны будут подпадать неучтенные в ДСНВ системы вооружений, к тому же к нему должны будут подключиться другие страны с ядерным потенциалом. Это реалистично?
– Я считаю, что подключить другие страны, обладающие ядерным оружием, к процессу разоружения на данный момент нереально. Это связано с тем, что ядерные потенциалы России и США с одной стороны и остальных стран с другой — несопоставимы. Ни Китай, ни Великобритания, ни Франция не будут заключать договор о сокращении стратегических вооружений, пока США и Россия не сократят свои ядерные потенциалы до их уровня.
Недавно издание Bulletin of the Atomic Scientists выпустило материал Ханса Кристенсена, посвященный ядерным силам Китая. Кристенсен считает, что ядерные вооружения КНР ограничиваются 280 боезарядами. На мой взгляд, эта цифра абсолютно неправдоподобна. На протяжении последних 20 лет эксперты в различных материалах оценивают ядерные силы Китая в 300 боезарядов. Учитывая развертывание американских систем ПРО в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Китай за последние 15-20 лет не мог не увеличить свой ядерный потенциал. Если брать в совокупности стратегические и нестратегические ядерные вооружения, Китай наверняка имеет около тысячи боезарядов. Что касается неучтенных нынешним договором систем вооружений, то распространение следующего договора об ограничении стратегических наступательных вооружений на другие вооружения, такие как гиперзвуковое оружие или подводные дроны, также маловероятно и нецелесообразно.
– Если иные системы вооружений все-таки будут учтены новыми договоренностями, это будет один большой договор или пакет отдельных соглашений? Какие здесь возможны увязки?
– Регулирование гиперзвукового оружия или подводных дронов должно отражаться в отдельных соглашениях, они не могут быть частью одного договора. Но такой принципиальный для России вопрос, как ПРО, в силу его важности, стоит увязать с вопросом о сокращении наступательных вооружений. Если США будут продолжать настаивать на размещении ПРО, то никаких уступок с российской стороны по прекращению испытаний новых вооружений, объявленных Владимиром Путиным в послании Федеральному Собранию, конечно, быть не должно. Тем более, для того, чтобы инициировать переговоры по новым системам вооружений, сначала нужно предъявить готовые испытанные образцы этого нового оружия. Пока упомянутые системы находятся в стадии испытаний и доводки. У США есть аналогичные программы, но все они секретные, и вряд ли американская сторона захочет эти наработки демонстрировать России.
– Если я правильно оцениваю возможности современного высокоточного оружия, Россия и США уже сегодня могут уничтожить друг друга не только ядерным оружием, но и стратегическим высокоточным оружием в неядерном оснащении. Возможно ли на данный момент заменить ядерное сдерживание неядерным?
– Я считаю, что на данный момент это невозможно. Это связано с тем, что США обладают несоизмеримо большим экономическим потенциалом, чем Россия, что видно на примере крылатых ракет: США производят крылатые ракеты тысячами, в то время как Россия — сотнями. Сейчас расходы на оборонную промышленность в России и в США несопоставимы, поэтому для России ядерное оружие пока что является наиболее эффективным средством сдерживания. Таким образом, пока такая ситуация сохраняется, мы не сможем полностью отказаться от ядерного сдерживания.
– Если ядерное оружие незаменимо, как же тогда ограничить его распространение?
– Ограничить число стран, которые стремятся обладать ядерным оружием, возможно, но это непростая задача, потому что прецеденты с Саддамом Хуссейном и Муаммаром Каддафи словно вынуждают страны с так называемыми диктаторскими или авторитарными режимами стремиться к обладанию ядерным оружием — в качестве гарантии личной безопасности лидера страны. Более того, ситуация с Северной Кореей показывает, что это правильный путь. Я абсолютно не убежден в том, что Северная Корея действительно обладает ядерным оружием. Но этот фактор неопределенности — а вдруг, все-таки, обладает? — заставляет США относиться к Северной Корее с должным почтением: участвовать в саммитах и обращаться к Ким Чен Ыну «Великий Председатель». Надо искать баланс интересов, а попытки вывести на повестку договоры о запрещении ядерного оружия — это не совсем серьезный подход.
– А что если разработать поэтапный план по разоружению, аналогичный советскому плану 1986 года? Тогда в заявлении Михаила Горбачева был озвучен детальный план полной ликвидации ядерного оружия во всем мире в течение 15 лет. Вы видите сейчас возможность разработать аналогичный план?
– Для того, чтобы избавить мир от ядерного оружия, должна наступить всеобщая гармония, чего, к сожалению, вряд ли стоит ожидать. Особенно с учетом опыта последних лет: все конфликты, действия США по разрушению существующих международно-политических, торговых, экономических и других механизмов, усиление военного присутствия в Европе — все это мешает процессу всеобщего разоружения.
Как может выглядеть план всеобщего разоружения? Такой план уже есть — это статья шестая ДНЯО, в соответствии с которой страны, обладающие ядерным оружием, обязаны стремиться к разоружению. Загонять их в какие-то временные рамки бессмысленно и бесполезно. Даже если поставить цель сократить ядерное оружие на треть к 2025 году, малейшие осложнения международных отношений могут полностью остановить процесс. Возникнут трудности в одной из горячих точек, будь то на Ближнем Востоке или в Юго-Восточной Азии. В региональный кризис вероятно вмешаются ключевые игроки: США, Россия или Китай — произойдет столкновение интересов, которое приведет к остановке процесса разоружения. В связи с этим, я считаю, что полное ядерное разоружение на данный момент невозможно. Как говорил в знаменитом советском фильме «Семнадцать мгновений весны» герой Олега Табакова Вальтер Шелленберг: «Мюллер бессмертен, как бессмертен в этом мире сыск». Эти слова можно с уверенностью отнести к ядерному оружию.
