Прошло пять лет с момента гибели в Ираке высокопоставленного иранского офицера, командира спецподразделения «Аль-Кудс» (специализация — проведение спецопераций за пределами Ирана) Касема Сулеймани. Генерал известен, в первую очередь, как «архитектор» системы лояльных Тегерану военизированных группировок, расквартированных по всему Ближнему Востоку.
Несмотря на то, что работа по созданию иранского «пояса безопасности» началась еще до прихода Сулеймани в «Аль-Кудс», именно он довел ее до логического завершения и обеспечил жесткий контроль Тегерана над всеми лоялистами, а также их строгую подотчетность иранским военным советникам.
Сулеймани был убит в результате целенаправленного авиаудара ВВС США 3 января 2020 года. Операция проводилась по личному приказу президента США Дональда Трампа и повлекла за собой серьезную эскалацию. «Отзвуки» громкого убийства слышны на Ближнем Востоке по сей день.
При этом сам Сулеймани был превращен иранской пропагандой в полумифическую фигуру (день его гибели отмечается в Иране как «Всемирный день сопротивления»), олицетворяющую собой совокупную мощь не только иранских вооруженных сил и спецслужб, но и всех лояльных Тегерану группировок на Ближнем Востоке.
Конечно, генерал не был первым (и не стал последним) среди высокопоставленных иранских фигур, погибших «за интересы сопротивления». За пять лет ряды павших пополнили многие фигуры, по весу и значимости близкие к Сулеймани, — генеральный секретарь ливанской «Хезболлы» Хасан Насралла, главы политбюро ХАМАС Исмаил Хания и Яхья Синвар; счет более мелких фигур — будь то иранские военные советники или командиры прокси-формирований — пошел на десятки. Но все они позиционируются иранскими медиа как «продолжатели» дела Сулеймани: возводить их в столь же высокий ранг иранские власти пока не пытались.
Спустя полтора года после начала израильской операции «Железные мечи» в секторе Газа, довольно быстро переросшей в асимметричное противостояние между Ираном и Израилем на всей территории Ближнего Востока, построенная Сулеймани «Ось сопротивления» оказалась в изрядной степени истерзанной продолжительными боями.
Наибольший урон понесли палестинское ХАМАС и ливанская «Хезболла» — обе группировки столкнулись с израильской армией напрямую, приняв бой на своей территории. Несмотря на большие людские и материальные потери, обе силы в конечном итоге удалось сохранить, а конфликт свести к режиму прекращения огня. С другой стороны, и ХАМАС, и «Хезболла» в ближайшее время будут сосредоточены на восстановлении боеспособности и восполнении потерь в командном составе — использовать их в крупных геополитических комбинациях Тегеран едва ли сможет.
В меньшей степени от противостояния с Израилем пострадали йеменские хуситы (движение «Ансар Аллах»). Это обусловлено как территориальной удаленностью от Израиля, так и отсутствием у израильтян технической возможности сражаться больше чем на два фронта.
Ирану (руками хуситов) удалось парализовать морскую торговлю Израиля в Красном и частично в Средиземном морях, создать постоянную угрозу обстрелов израильских территорий ракетами и БПЛА (включая крупные города). Редкие ответные операции ЦАХАЛ, пусть и наносят йеменским повстанцам заметный ущерб, почти не нарушают ход операций хуситов.
Тем не менее затишье на йеменском направлении выглядит временным. Израильтяне уже начали охоту за высокопоставленными представителями хуситов — в прицел несколько раз попадали глава движения Мухаммед Али аль-Хуси и его пресс-секретарь Яхья Сариа. Кроме того, Израиль усиленно ищет возможности приблизиться к границам Йемена, дабы иметь возможность наносить более разрушительные и точные удары по объектам хуситов.
Однако для этого израильтянам необходимо как минимум добиться прорыва в отношениях с Саудовской Аравией: страна имеет протяженную сухопутную границу с Йеменом (в том числе с подконтрольными хуситам территориями) и вполне может выступать как «перевалочный пункт» для крупной войсковой операции против «Ансар Аллах». Эр-Рияд хорошо понимает скрытый интерес визави, а потому спешит повысить встречные требования к нормализации еще больше.
Обособленно в выстроенной Сулеймани прокси-системе по-прежнему стоит Ирак. Преемники погибшего генерала завершили начатую им работу по приведению разрозненных иракских группировок и милиций к общему знаменателю, а также вывели на передний план наиболее боеспособные силы (например, «Хашд Аш-Шааби» и «Ас-Сауриун»). Однако Тегеран по-прежнему держит иракские группировки в резерве. Их задействование в операциях против Израиля носит символический характер.
Сильный имиджевый удар «Ось сопротивления» получила под конец 2024 года. Рухнула возглавляемая Башаром Асадом Сирия — один из столпов иранской системы влияния на Ближнем Востоке. Именно здесь в свое время проходили боевую закалку иранские лоялисты. С сирийского же конфликта и начала складываться «Ось сопротивления» в ее текущем виде. Единовременная потеря столь ценного союзника (через которого официальный Тегеран имел возможность, в том числе, осторожно влиять на политику других арабских стран) отозвалась весьма болезненно.
Пришедшие к власти вчерашние вооруженные оппозиционеры во главе с Ахмедом Хусейном аль-Шараа (ранее был известен как Абу Мухаммад аль-Джулани, лидер запрещенной в РФ «Хайят Тахрир аш-Шам») не слишком дружелюбно настроены по отношению к Ирану: сказывается многолетняя история участия иранских прокси и военных советников в конфликте на стороне сил Асада. Наладить с бывшими противниками диалог (и тем более склонить к активному сотрудничеству) официальный Тегеран пока не может.
Также ситуация на сирийском направлении осложнена израильской интервенцией. В первые дни после отставки Асада Израиль ввел на территории Сирии ограниченный контингент, заняв сирийскую часть Голанских высот и попутно «перекрыв» подступы к Южному Ливану. Даже с учетом того, что Тегерану по-прежнему удается влиять на отдельные процессы внутри Сирии, играя в том числе на недовольстве сирийцев израильским вторжением, пространство для маневра продолжает сужаться.
Впрочем, и возможная потеря контроля над сирийскими элитами не слишком огорчает официальный Тегеран. Верховный лидер Ирана Али Хаменеи в своих воззваниях периодически намекает на скорое появление на территории Сирии неких «новых сил», состоящих из «сознательной и патриотичной молодежи». Не стоит исключать, что выведенные ранее из САР проиранские подразделения поддержат «новых патриотов» с территории сопредельных стран, создав для нового сирийского правительства постоянную угрозу сразу с нескольких сторон — подобный вариант вполне укладывается в логику управления прокси-группировками, выработанную во времена Сулеймани.
С другой стороны, активное апеллирование к неким «скрытым силам» может оказаться частью информационной игры, развернутой Тегераном. Тем более, что подобные «виртуальные» группировки ранее уже появлялись в Саудовской Аравии, Бахрейне, Судане и Катаре, однако подтверждений их существования так и не последовало.
Говоря о факторе Сулеймани и его взаимосвязи с сегодняшней «Осью сопротивления», следует упомянуть еще и его влияние на вектор будущих американо-иранских отношений. После ухода республиканцев из Белого дома администрация Джо Байдена ввела негласный запрет на атаки против ключевых фигур иранского КСИР, ввиду чего «наследник» Сулеймани, генерал Исмаил Каани, продолжил работу по укреплению иранской прокси-системы на Ближнем Востоке и не был «зацеплен» ни американскими, ни израильскими силами (хотя последние и проявляли к его ликвидации повышенный интерес).
В то же время возвращение Дональда Трампа на президентский пост создает серьезную символическую преграду для разрядки в диалоге Вашингтона и Тегерана. Во многом потому, что после гибели Сулеймани именно Трамп был объявлен иранскими властями «основным заказчиком» операции и заочно приговорен к смерти иранскими властями.
Возможное сближение реформистского правительства Масуда Пезешкиана и администрации Трампа вызовет всплеск негодования не только в иранском обществе, для части которого это станет попранием памяти Сулеймани, но и внутри «Оси сопротивления», поскольку будет воспринято как признак сворачивания Тегераном курса на поддержку лояльных групп.
Кроме того, отказ от «связующего» образа Сулеймани обострит соперничество между религиозными и военными кликами внутри иранского истеблишмента. КСИР вновь ощутит себя в уязвленном положении. В пользу такого сценария говорит в том числе то, что один из «учителей» Сулеймани, генерал Яхья Рахим Сафави, по-прежнему остается подле высшего иранского руководства и вполне может обратить внимание на двойственность ситуации; равно как и нынешний глава «Аль-Кудс», генерал Каани — последний также не слишком доволен попытками реформистов ограничить влияние КСИР на иранскую политику, а также дистанцироваться от прежних завоеваний корпуса.
Однако, судя по тому, что официальный Тегеран сегодня активно готовится к чествованию памяти павшего героя, убирать с повестки образ Сулеймани он в ближайшее время не планирует.
Данный комментарий был впервые опубликован в Известиях.
Ключевые слова: Глобальная безопасность; Иран
GULF
F4/SOR – 25/01/06
