Афганистан, являясь полностью изолированной, сухопутной страной, неизбежно становится свидетелем или участником напряженности между его главными соседями. Многие эксперты полагают, что его близость к одному из очагов самого ожесточенного противостояния – между Индией и Пакистаном, напрямую влияет как на перспективы мира в этой стране, так и на возможности его стабильного развития и процветания. Исторически эта территория в самом «сердце Азии» либо входила в состав древних империй, либо играла роль буферного полусуверенного образования в «Большой игре» Российской и Британской империй. Уникальная география страны превратила ее в стратегический узел геополитики и геоэкономики Азии, через нее проходил Великий шелковый путь, она стала водоразделом между империями, а сегодня нестабильный и измученный войной Афганистан лежит тяжелым бременем на развитии практически всех евразийских экономических проектов. Представляется, что именно непрекращающееся соперничество великих и региональных держав стало причиной того, что сегодня всплывает в мыслях у каждого при упоминании об Афганистане.
Уже более 70 лет, с 1947 года, Афганистан является ареной для опосредованного противостояния двух наследников Британской империи – Индии и Пакистана. По выражению британского историка Уильяма Далримпла, в Южной Азии мы наблюдаем «три страны, загнанные в смертельный треугольник противостояния и недоверия», в котором Индия и Пакистан являются классическими стратегическими соперниками, борющимися за гегемонию в регионе. Афганистан находится в положении, при котором ключевые региональные интересы и стратегии Дели и Исламабада остро сталкиваются в том числе на его территории, в спорах о его настоящем и будущем. Безусловно, центральное место в Индо-пакистанском конфликте занимает проблема региона Джамму и Кашмира, территорий в составе Индии с преимущественно мусульманским населением, которые Пакистан стремится включить в свой состав. Учитывая, что частью этого острого и давнего противостоянии с середины 70-х гг. стал ядерный фактор, конвенциональная война между Индией и Пакистаном стала менее вероятной, с 1998 года обе страны стали неофициальными обладателями ядерного оружия, которое делает прямое столкновение неприемлемым с обеих сторон. Именно поэтому ареной для игры мускулами в Южной Азии стал Афганистан. И хотя их противостояние на афганском поле не переходит в горячую стадию, эта «игра с нулевой суммой» затягивает мирное урегулирование 40-летней войны в Афганистане.
Интересы Индии
Среди основных интересов Индии в Афганистане особое место занимают экономические, стратегические и интересы в сфере безопасности. Индия заинтересована в продвижении и поддержке стабильной демократической системы власти в Кабуле, так как имеющийся опыт исламисткого режима «Талибана» с 1996 по 2001 гг. показал, что исламские радикалы в Кабуле – это угроза стабильности как в Кашмире, так и во всей многонациональной Индии. Так, в период Исламского Эмирата Талибан в Афганистане проходили подготовку боевики, после направляемые в Кашмир для участия в боевых действиях против Индии. Демократический Афганистан должен стать опорой Индии в противостоянии влиянию Пакистана через пропакистанский режим талибов, с помощью которого Исламабад стремится определять политический и стратегический ландшафт в Афганистане. Напрямую с давним соперничеством с Пакистаном связана и растущая угроза превращения Афганистана в «безопасную колыбель» международного терроризма, который будет угрожать безопасности Индии (что уже было продемонстрировано в 2008 году в результате террористических атак на дипмиссии Индии в Афганистане).
В индийской стратегии на афганском направлении доминирует «мягкая сила». После начала американской военной операции в Афганистане индийское руководство заявляло, что: «ни один индийский солдат не ступит на землю Афганистана». В то же время, по объему финансовой помощи Индии является пятым международным донором Афганистана и первым среди всех стран Южной Азии. Большая часть этих ресурсов предназначается для развития проектов инфраструктуры, сельского хозяйства, медицины, образования, строительство и восстановление городов и сел в районах боевых действий. Более того, Индия последовательно выступает за участие Афганистана в региональных интеграционных проектах и инициативах, была инициатором вступления Афганистана в СААРК (Ассоциацию регионального сотрудничества Южной Азии) в 2007 г. С экономической точки зрения, Индия стремится изменить стратегический расклад сил, прорубив коридор через Афганистан в Центральную Азию, открыв беспрепятственный доступ к минеральным ресурсам и рынку Афганистана, а также к энергоресурсам центрально-азиатских республик. В этой инициативе просматривается затейливая азиатская шахматная игра: Индия при поддержке Ирана и в обход Пакистана, который является южно-азиатским союзником Китая, получает доступ к странам Центральной Азии и открывает им и Афганистану путь к иранскому порту Чабахар, тем самым ликвидируя их континентальную «изоляцию» и давая возможность для диверсификации торговых маршрутов. В случае успешного завершения строительства путь Зарандж-Деларам к порту Чабахар Центральная Азия и Афганистан получат доступ к новым рынкам в обход своих традиционных и сильных соседей-партнеров – России и Китая, а Индия лишит Пакистан возможности блокировать северное направление индийской торговли.
Стратегические цели Индии в Афганистане могут изменить не только геоэкономический ландшафт Евразии, но и глобальную расстановку сил. Активная роль Дели в Афганистане может стать билетом Индии в высшую лигу евразийских и мировых держав, что безусловно отразится на динамике ее противостояния с Пакистаном.
Интересы Пакистана
Пакистанскую внешнюю политику в целом и ее афганское направление в частности отличает ярко выраженная «индоцентричность». И спорные пограничные и территориальные вопросы с Афганистаном, и экономическое сотрудничество с Центральной Азией, и даже партнерство с США превратились в инструменты «игры с нулевой суммой» против Индии. При детальном рассмотрении интересов и действий Пакистана в афганском направлении становится очевидным, что у их истоков лежит установка непримиримой вражды с Индией, порой переходящая в паранойю и истерию на государственном уровне. Одной из ключевых преград на пути разрешения индо-пакистанского конфликта является значительная роль Межведомственной разведки Пакистана (ISI) и военных в государственном управлении и системе принятия решений, которые отличаются своей непримиримой позицией, отрицающей любую нормализацию двусторонних отношений.
Страшным сном любого пакистанского правительства является союз Индии и Афганистана, для которого уже много лет используется пугающее описание «стратегического окружения». Любая активность Индии в Афганистане, будь то инвестиции, экономическая помощь, восстановление инфраструктуры или строительство здания афганского парламента, воспринимается в Исламабаде как уловка, нацеленная на создание враждебного кольца вокруг Пакистана с целью его последующего раздела.
В давней стратегии Пакистана Афганистан является зоной «стратегической глубины», или «стратегическими задворками», где Пакистан может готовиться к противостоянию с Индией, отводить войска в случае индийского наступления, заниматься вербовкой и подготовкой боевиков, избегая обвинений в поддержке террористов на своей территории. Именно поэтому так важно, чтобы в Кабуле сидел максимально лояльный режим, не ориентированный на широкое сотрудничество с Дели. Нужно отметить, что эту цель Пакистан уже пытался реализовать в 1996 году, когда к власти в Афганистане пришли талибы. Однако ожидания на установление полностью марионеточного режима не оправдались: талибы, вопреки требованиям взрастивших их пакистанцев, не согласились урегулировать полуторавековой вопрос об афгано-пакистанской границе, перенесли свой политический офис из Пакистана в Катар и в целом вели довольно независимую политику. При этом, нет никаких сомнений в том, что Талибан выжил и обрел второго дыхание после свержения в 2001 году только благодаря финансовой и технической поддержке Пакистана.
Стратегическая глубина вовлечения Пакистана в мирное урегулирование в Афганистане преследует те же цели: Исламабад всеми силами пытается доказать, что без его согласия мир в этой стране достигнут не будет, а условия примирения всех сторон гражданского противостояния должны будут удовлетворять пакистанским интересам. В этой связи Пакистан традиционно ведет двойную игру: поддерживает связи с официальным кабульским правительством, но продвигает Талибан к власти, бережно храня секрет Полишинеля о своей поддержке джихадистких прокси-групп в Афганистане. На афганских «задворках» Пакистан также готовит и обучает исламистских боевиков из группировок «Харакат-уль-Муджахидин», «Лашкар-е Тайба» и «Джайш-и-Мохаммед», которые совершают атаки и теракты в Джамму, Кашмире и в других районах Индии.
С экономической точки зрения, Пакистан имеет схожие с Индией интересы: доступ к энергоресурсам Центральной Азии, но при сохранении монопольного статуса транзита товаров из Центральной Азии и Афганистана в Индию и дальше через свой, а не иранский порт Гвадар по миру. В этой связи двум «кровным врагам» в Южной Азии даже удалось договориться о реализации общего регионального энергетического проекта ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия) по экспорту туркменского газа на юг. Несмотря на перспективность проекта, угрозы для безопасности и боевых действия на территории Афганистана мешают его завершению. Однако несмотря на то, что Пакистан является ценным торговым партнером для Афганистана (и пока сохраняет первенство в афганском импорте и экспорте) просто в силу своего местоположения, по сравнению с Индией, у него очень органичные ресурсы для активного инвестирования, развития региональной интеграции или предоставления помощи для экономического и политического развития. В этой связи у всех заинтересованных в афганском урегулировании сторон уже давно сложился консенсус: Исламабад в большинстве случае оказывает дестабилизирующее влияние на безопасность в Афганистане и регионе в целом.
Двуликий Афганистан
Эквилибристика и лавирование между более крупными и влиятельными странами исторически характерна для любого режима в Афганистане. Разыгрывая индийскую карту против Пакистана, президенты Исламской Республики Афганистан, Хамид Карзай и Ашраф Гани не выбиваются из ряда афганских лидеров, которые всегда стремились лавировать между интересами двух более могущественных соседей с максимальной выгодой для себя. Так, выступив против пакистанской позиции по племенным и пограничным спорным вопросам сразу после образования Пакистана и Индии в 1947 году, премьер-министр, а затем и президент Афганистана Мохаммед Дауд Хан много лет поддерживал сепаратистские устремления проживающих в Пакистане пуштунов и белуджей и сохранял дружеские отношения с Индией. Но при короле Захир Шахе во время Индо-пакистанских войн 1965 и 1971 годов Кабул стал поддерживать Пакистан, демонстрируя Исламабаду, что Афганистан может служить союзником во время кризиса.
Точно так же, стремление добиться выгодных уступок и набрать внешнеполитические очки мотивирует Афганистан поддерживать хорошие отношения и с внерегиональными странами (США, Ираном, Россией и Китаем), которые между собой находятся порой в непримиримом противостоянии. Как пишет историк Томас Барфилд, «лидеры страны, которая известна своей изолированностью на континенте и нетерпимостью ко всему иностранному, тем не менее всегда проявляли удивительную проницательность в отношениях с внешним миром. Исторически сложилось так, что они вели переговоры даже со своими злейшими врагами, если думали, что смогут извлечь из этого выгоду». Период Холодной войны наиболее показателен: Афганистан всячески пытался использовать в своих интересах советско-американское соперничество, желая, как пишет Барфилд, «согреть Афганистан теплом, порожденным конфликтами между великими державами, не втягиваясь в них напрямую».
Представляется, что периодически переходящее в жар тепло от индо-пакистанского противостояния еще долго будет подогревать накал страстей на афганской почве и мешать национальному урегулированию. О пагубном влиянии перетягивания каната и «игры с нулевой суммой» напомнил и совсем свежий эпизод. На фоне активизации международного сообщества в деле продвижения межафганского диалога, в частности, усилий Москвы и Вашингтона организовать альтернативные Дохе площадки для международных конференций по афганской проблематике, Индия оказалось вовлеченной в американскую инициативу, но осталась за бортом встречи в Москве, которая прошла 18 марта в формате «расширенной тройки», членом которой является Пакистан. Это вызвало волну негатива в Дели, которые активно сетовали на решение Москвы не привлекать Индию к переговорам, но также поставило более важный вопрос о последующих шагах Индии в ее афганской стратегии: учитывая, что на московской конференции присутствовали не только члены «расширенной тройки» (Россия, США, Китай и Пакистан), но и представители афганских властей, легальной оппозиции и движения «Талибан», частью индийской повестки вновь становятся ее отношения с пропакистанским движением талибов, которых на данный момент Индия не признает легитимными участниками политической жизни в Афганистане.
Так или иначе, Афганистан на данный момент является неотъемлемой частью региональной повестки в Южной Азии и сохраняет свое важное место во внешнеполитической стратегии как Пакистана, так и Индии. В этом треугольнике Афганистану отведена роль слабого звена, на территории которого можно свести счеты с противником, а также статус стратегических «задворок», где можно по-тихому делать то, что проворачивать на своей территории ядерные Пакистан и Индия просто не готовы. В то же время, региональный расклад сил в Азии – вещь, крайне нестабильная и претерпевающая важные изменения на наших глазах. В краткосрочной и среднесрочной перспективе роли России, Индии, Китая, Пакистана и Ирана будут так или иначе модифицированы, а значит, и уравнение войны – сумма Индии и Пакистана = война в Афганистане – может предстать в совсем ином свете.
