Женщины в России славятся своей активностью и напористостью. Чем они только не занимаются и где только не работают! А что насчет сферы информационной безопасности? Поговорим об этом с Еленой Константиновной Волчинской.
Елена Константиновна Волчинская – к. эконом. наук. С 1995 по 2012 гг. работала в аппарате Комитета Государственной Думы по безопасности. В рамках служебных полномочий вела, в том числе вопросы законодательного обеспечения информационной безопасности. Принимала участие в разработке законопроектов «О коммерческой тайне», «О персональных данных», «О служебной тайне», «Об электронной цифровой подписи», «Об электронной торговле», «О применении полиграфа», «О праве на информацию», «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и других, а также ряда Модельных законов Межпарламентской ассамблеи СНГ, в том числе «О персональных данных», «Об электронной цифровой подписи». Автор более 120 монографий, научных статей и докладов, из них около 100 по проблемам информационной безопасности. Член Экспертного Совета ПИР-Центра с 2015 г.
Карнаухова Е.А.: Елена Константиновна, почему и как Вы решили связать свою профессиональную жизнь с законодательной деятельностью в сфере информационной безопасности?
Волчинская Е.К.: В детстве я юристом быть не собиралась. В школьные годы очень любила математику и искала связанную с ней профессию. Случайно, гуляя по Баковке, где мы тогда жили, разговорилась с пожилой парой. Мужчина оказался основоположником кибернетики в России – Н.Е. Кобринским. Он рассказал, что второй год идет набор на специальность «экономическая кибернетика». До недавнего времени кибернетика считалась, как и генетика, «продажной девкой империализма». Так я определилась. Поступила и окончила с отличием факультет экономической кибернетики Московского экономико-статистического института, МЭСИ Со второго курса стала заниматься наукой. Устоявшихся учебников по экономической кибернетике не было, нам многое приходилось осваивать самостоятельно. Это очень хорошая школа – учились искать информацию, анализировать ее, обдумывать. Этих навыков почти лишены нынешние студенты и, по моему мнению, это чрезвычайно опасно для будущего страны.
После распада СССР востребованность науки, которой я продолжала заниматься, неумолимо падала. Надо было менять курс. В это время мне довелось участвовать в разработке государственных программ развития вычислительной техники и информатизации, сначала в СССР, потом в России. Для реализации таких программ нужны были новые законы. Включилась в эту работу с интересом. Потом юристы говорили не раз, что я предназначена для этой сферы деятельности. Мои размышления о концепции, проблемах и перспективах информационного законодательства публиковала известная тогда газета «Деловой Мир». Статьи попались на глаза депутату Государственной Думы В.Н. Лопатину, который хотел заниматься этими вопросами. Он пригласил меня на встречу и предложил стать его помощником. Я сомневалась, но все-таки согласилась. Так в 1995 году оказалась в Комитете Государственной Думы по безопасности и проработала в его аппарате на разных должностях без малого 18 лет. Таким образом: да здравствует его величество Случай!
При Комитете действовал Экспертный совет по информационной безопасности. Он работал постоянно и эффективно. Я подбирала туда специалистов, умеющих думать и слушать. Юристы учились у технарей, а те с удивлением понимали, что право — это не просто текст законопроекта, а целая наука. Мы очень плотно работали с Советом Безопасности. Среди депутатов Комитета и экспертов были очень достойные люди, у которых стоило учиться. Я люблю учиться и делаю это постоянно. Кстати, мое кибернетическое образование очень помогало в законотворчестве. Я рассматривала закон как кибернетическую систему, в которой все должно быть связано и сбалансировано.
Карнаухова Е.А.: Расскажите, с какими трудностями Вам пришлось столкнуться в процессе своего профессионального развития.
Волчинская Е.К.: Конечно, не все было гладко. Прежде всего, вопросами информационной безопасности занимались, в основном, мужчины, причем офицеры, которым непривычно было подчиняться формально или интеллектуально женщине. Но этот этап, как правило, мы быстро проходили – продуманные аргументы и обаяние женщины способны разоружить и офицеров (улыбается). Пожалуй, более болезненным было отношение некоторых юристов (среди них преобладали женщины), которые, не имея возможности опровергнуть мои аргументы, использовали иногда последний шанс – они говорили: «Ну, ведь у нее нет юридического образования!». С удивлением я наблюдала однажды, как изменилось выражение лица известного юриста, только что меня громко хвалившего, после признания, что я самоучка. К сожалению, не имела возможности оперативно получить второе образование –13 лет очень болела мама и я разрывалась между работой, домом и больницами. Поэтому читала учебники, статьи, много анализировала, спрашивала, советовалась – это обычный процесс познания. Образование получила после ее ухода.
Карнаухова Е.А.: Очень интересно узнать о Вашем опыте работы в Федеральной нотариальной палате (ФНП). О том, как Вы стали курировать тематику противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, финансированию терроризма и финансированию распространения оружия массового уничтожения. Много ли женщин занимаются вопросами легализации и много ли нотариусов-женщин?
Волчинская Е.К.: В систему ФНП я тоже попала случайно. Познакомилась с будущим коллегой в командировке, когда уже ушла с государственной службы, но помогала Комитету по безопасности на общественных началах. Юриста, который бы специализировался в Комитете на вопросах информационной безопасности, к сожалению, не нашли до сих пор, а ведь уже 10 лет прошло. После знакомства пригласили в фонд ФНП, который занимается внедрением информационных технологий в нотариальную деятельность. Меня привлекла возможность посмотреть, как действуют разработанные нами законы «на земле». Коллектив был очень молодой, юристов – дефицит. Мы здорово поработали: создали не только единую информационную систему нотариата (ЕИС), но и дополнили профильное законодательство правовым регулированием создания и использования этой системы нотариусами и иными субъектами (функционируют публичные Интернет-сервисы на базе ЕИС). А когда пять лет назад перешла в Юридический отдел ФНП начала заниматься вопросами противодействия легализации. По моим наблюдениям, гендерный фактор в этой сфере не работает: в ФНП специализируюсь я одна, в Росфинмониторинге много женщин, среди нотариусов женщины преобладают, но есть мужчины-нотариусы, которые не понимают, что от них требуется для противодействия легализации, есть женщины-нотариусы, выявляющие новые факторы риска отмывания с использованием нотариальных действий. Все зависит от профессионализма, а не от пола.
Карнаухова Е.А.: Говоря о гендерном факторе, как Вы относитесь к дискуссиям о гендерном равенстве? Насколько эта дискуссия оправдана?
Волчинская Е.К.: Вокруг меня очень много самодостаточных состоявшихся женщин, причем в разных сферах деятельности. Чаще слышу сейчас про угнетение мужчин женщинами. Кстати, в самом начале перестройки я попала на какое-то совещание в Кремль (тогда это было просто). За длинным столом сидело человек тридцать мужчин и пара-тройка женщин. Формат для меня был новый, решила послушать. По мере высказывания участников во мне возрастало возмущение – это было чисто мужское мышление (как я тогда думала) – на ближайшую перспективу, без взгляда в послезавтра. О чем я прямо сказала, добавив: если бы женщина искала решение, то она бы подумала о будущем своих детей и планировала его на перспективу.
Пожалуй, в первый и последний раз я высказалась в рамках гендерной концепции. После этого меня нашли представители какой-то женской партии, желающей пройти во власть, и предложили стать членом и баллотироваться. Я отказалась, потому что объединение по половому признаку, по моему мнению, непродуктивно. Во-первых, сразу создается платформа для конфликта с мужчинами. Во-вторых, объединять должны идеи, причем идеи, направленные на всеобщее благо. Позже, когда иностранные эксперты, стоящие на гендерных позициях, наводнили Россию, я убедилась, что не разделяю их цели, среди которых были и неявные. В целом эта гендерная философия не работает, как мне кажется.
Карнаухова Е.А.: Сейчас становится популярно поощрять девушек и женщин заниматься вопросами ядерного нераспространения, разоружения и информационной безопасности. Как Вы относитесь к такому, порой искусственному, привлечению?
Волчинская Е.К.: Я не считаю, что надо именно девушек и женщин поощрять заниматься этими вопросами. Надо заинтересовывать вообще всех, но поощрять тех, кто проявляет способности к решению тех или иных проблем и профессионализм.
Некоторое время я преподавала на факультете права ВШЭ вопросы информационного права и информационной безопасности. По моим наблюдениям, студенты сейчас достаточно прагматичны и понимают, что принесет им максимальный доход. Точно не проблемы глобальной безопасности в целом и международной информационной безопасности в частности, хотя это сейчас топовая тематика. Кроме того, юристам, и гуманитариям, часто не имеющим необходимых знаний в информационных технологиях, сложно прочувствовать особенности правового регулирования информационной безопасности – сферы, насыщенной технологиями. Ну, и наконец, сфера информационной безопасности относительно новая и, главное, очень мобильная – быстро развиваются технологии, и так же быстро развивается компьютерная преступность. Чтобы работать в этой сфере, надо уметь быстро учиться, иметь аналитические способности и, если хотите, болеть за интересы общества. Нынешняя система образования эти качества не развивает, скорее, наоборот. Когда на первом занятии в ВШЭ я сказала студентам, что хочу научить их думать, они посмотрели на меня как на умалишенную.
Да, специалистов-женщин в сфере глобальной безопасности мало. Однажды я проходила курс обучения в Центре изучения вопросов безопасности им. Дж. Маршалла в г. Гармиш-Партенкирхен (Германия) по программе «Терроризм и вопросы безопасности». В группе были представители примерно 40 стран мира, из них только одна женщина – я. Среди преподавателей преобладали мужчины. На встречах с коллегами из других стран при обсуждении проектов международных актов женщин были единицы. Хотя интересный факт – женщины были в руководстве некоторых делегаций. Также мне довелось встретить женщин-руководителей в ЦРУ и ФБР. Они замечали мое присутствие, надеюсь, не потому что я женщина, а потому, что оценивали мои вопросы и предложения.
Когда образовывалась структура противодействия компьютерным преступлениям в системе МВД России, меня пригласили прочитать лекции. Конечно, там были исключительно мужчины, в основном молодые, что вполне оправдано. Дефицит женщин в этой сфере обусловлен традицией – она развивалась в структурах государственной безопасности, на службу в которые женщины сами не стремились. Но думаю, если бы женщина проявила себя как специалист по вопросам безопасности, ею бы точно заинтересовались.
Карнаухова Е.А.: Кто чаще двигает изменения в законодательстве в сфере информационной безопасности – женщины или мужчины?
Волчинская Е.К.: Это вообще невозможно измерить, учитывая, что инициировать изменения может кто угодно, а система подготовки, рассмотрения и принятия законов многоступенчатая. Огромное количество структур (включая органы исполнительной власти, Правительство, Парламент, Администрацию Президента РФ, Общественную палату) и экспертное сообщество причастны к этому процессу. Мой опыт категорически отрицает влияние половой принадлежности эксперта на результат законотворческого процесса.
Карнаухова Е.А.: Как Вы считаете, Вам удалось внести вклад в развитие повестки информационной безопасности и обеспечение международной и национальной безопасности?
Волчинская Е.К.: Мой собственный вклад пусть оценивают другие. Косвенно о нем можно судить по наградам, которые я имею от органов государственной власти, занимающихся проблемами международной и национальной информационной безопасности, в том числе, медаль Совета Безопасности Российской Федерации. Для меня очень дороги награды профессионального сообщества, например, премия «Серебряный кинжал», вручаемая Международным форумом по информационной безопасности» (Инфофорум), у истоков которого я стояла и участвовала в его организации на протяжении полутора десятков лет. Правда при вручении этой премии был учтен-таки гендерный фактор – я получила не серебряный кинжал, а серебряные фужеры (смеется). А больше всего радуюсь, когда бывшие коллеги и соратники, не сговариваясь, звонят и пишут в день рождения, вспоминают, признаются в любви и уважении, когда они звонят в будни – просто посоветоваться. Конечно, определенную роль играет моя женская сущность в сочетании с мужским умом: так мне иногда говорили мужчины, желая то ли похвалить, то ли пожурить…
Карнаухова Е.А.: Елена Константиновна, большое Вам спасибо! За разговор, за такие мудрые слова! Ваш собственный пример доказывает – все возможно, и пол не имеет значение. Было бы только желание…быть профессионалом своего дела.
