В настоящий момент ПИР-Центр готовит к выходу большое интервью с членом Совета ПИР-Центра Дмитрием Трениным. Оно будет посвящено феномену мирового порядка, кризису американоцентричности мирового устройства, будущему режима ядерного нераспространения и ДНЯО и, конечно, возвращению «страха» перед ядерным оружием.
С учетом последних новостей – решения Великобритании поставить Украине снаряды с обедненным ураном, а также заявления Президента Российской Федерации Владимира Путина о размещении на территории Республики Беларусь российского тактического ядерного оружия, публикуем выдержки из готовящейся публикации.
Интервью с Дмитрием Трениным проводит заместитель директора ПИР-Центра Елена Карнаухова.
Карнаухова Е.А.: Какое больше значение будет иметь размещение российского ТЯО на белорусской территории – политическое или военное? Как это изменит баланс сил с американцами и какие контрмеры может повлечь?
Тренин Д.В.: Сегодня – в ходе опосредованной войны с Западом – трудно отделять политическое от военного. Эскалация украинского конфликта продолжается. Прямое столкновение с НАТО нельзя исключать. Политическая сторона этого шага – это укрепление потенциала сдерживания противника: ракеты и самолёты с территории Белоруссии способны наносить удары на большую глубину территории стран НАТО, чем средства, дислоцированные или базирующиеся на основной части территории РФ. В отличие от географически отделённого от РФ Калининградского эксклава, это оружие находится на территории сопредельного союзного России государства. В военном отношении я не думаю, что речь идёт об изменении баланса сил с США. Дело в изменении дислокации российских средств, вынесении их вперёд, что сигнализирует противнику о готовности Москвы к активным и решительным действиям.
Карнаухова Е.А.: В данном контексте хотелось бы затронуть всеми «любимую» концепцию эскалации ради деэскалации. Когда же она все-таки появилась и где: это наследство от администрации Кеннеди с ее идеей низкого ядерного порога и гибким реагированием или подходы российских военных стратегов 1990-х гг., которые пытались понять, как обеспечить безопасность страны, когда по периметру российских границ были сплошные вооруженные конфликты, а США не считались с международным правом, устраивая вооруженное вмешательство во внутренние дела других государств?
Тренин Д.В.: Сегодня, в разгар украинского кризиса, но до его кульминации, этот вопрос имеет больше историческое значение. Хорошо помню, что во времена «холодной войны» стратегия НАТО предусматривала нанесение ядерных ударов по силам ОВД для того, чтобы остановить их стремительное наступление в направлении Ла-Манша и создать условия для переговоров между США и СССР. Постсоветская российская стратегия в этой части была для меня всегда несколько менее ясной, но несмотря на периодические всплески напряженности между Москвой и Вашингтоном (Балканы, Ирак и др.) вплоть до самого последнего времени сценарий военного столкновения между РФ и НАТО считался маловероятным, и соответствующие идеи применения ядерного оружия в ходе локальных или региональных конфликтов с США не были детализированы, во всяком случае, публично. Сегодня, как мне представляется, жизнь предлагает различные сценарии возможного применения ядерного оружия, но они имеют мало общего как с чёткой стратегией НАТО 1960-х-1970-х гг., так и с довольно размытыми идеями российских стратегов 1990-х гг.
Карнаухова Е.А.: Сейчас активно разыгрывается карта, связанная с применением ТЯО на Украине – опять же в контексте концепции эскалации ради деэскалации. Это всего лишь риторика, свидетельство спекулятивных «разведданных», полученных западными странами, или реальные планы российских военных? Оправдано ли применение ТЯО со стороны России?
Тренин Д.В.: Я не вижу военного или иного смысла в применении Россией ядерного оружия на Украине. Риторика на этот счёт, которую мы слышали в начале вооружённого конфликта, исходила от Запада. С российской стороны на экспертном и неофициальном политическом уровне говорилось о возможности нанесения ударов ядерным оружием по целям на территории стран НАТО. Такие удары, как говорилось, могли быть нанесены по аэродромам базирования современных западных самолётов, переданных Украине, по логистическим узлам и военным объектам.
Карнаухова Е.А.: Если мы наблюдаем кризис американоцентричного мирового устройства, а сам мир, действительно, становится многополярным, как это может повлиять на ДНЯО и на режим ядерного нераспространения? Сохраняется ли от него выгода в условиях текущего обострения международной обстановки – и для кого именно?
Тренин Д.В.: С одной стороны, расшатывание ДНЯО – важный фактор, подрывающий американскую гегемонию; с другой – большинство существующих и возможных новых ядерных держав являются географически соседями России по евразийскому континенту. С третьей стороны, государства, на которые США оказывают давление по линии нераспространения – КНДР и Иран – являются политическими противниками США и одновременно всё более тесными партнёрами России. Сотрудничать с Вашингтоном, ведущим руками украинцев войну с Россией, против Ирана и КНДР, которые так или иначе помогают нам в этой войне, – немыслимо. Это не означает прямую поддержку соответствующих [ракетно-ядерных] программ Тегерана и Пхеньяна, но отказ Москвы от участия в политике международного давления на них при ведущей роли Вашингтона более чем логичен.
Американская глобальная гегемония имеет форму лидерства, в рамках которого США берут на себя обязательства по защите союзных им государств, в том числе посредством расширенного сдерживания – «ядерного зонтика». На самом деле это обязательство, которое принято считать абсолютно надёжным – см. мифологию вокруг ст.5 Вашингтонского договора 1949 г., – совсем не является автоматическим. Наоборот, есть серьёзные основания полагать, что США никогда не думали подвергать свою национальную территорию опасности ядерных ударов со стороны других держав в ответ на защиту Вашингтоном своего союзника. Понимание этой реальности – например, в политических кругах Южной Кореи, – может подтолкнуть тех или иных американских союзников к созданию собственного ядерного потенциала. Израиль уже давно пошёл по этому пути и обзавёлся соответствующим арсеналом.
С точки зрения основ миропорядка необходимо заметить, что политическая многополярность основывается на ядерном полицентризме. Биполярная система периода «холодной войны» была основана на обоюдном сдерживании и угрозе взаимного гарантированного уничтожения. Раскол между СССР и КНР логически привёл к появлению у Китая собственного ядерного оружия. Претензии Великобритании и Франции на статус великих держав в послевоенном мире также нашёл выражение в их ядерных программах. Возвышение Индии как великой державы также имеет ядерное измерение. За исключением двух европейских держав, утративших и реальный великодержавный статус, и геополитический суверенитет, основные центры мировой политики представлены сегодня ядерными державами. Можно предположить, что формирование в будущем новых мировых или региональных центров также будет сопровождаться созданием потенциалов ядерного сдерживания. По мере того, как будет проходить этот процесс, востребованность в американских гарантиях безопасности – всё более сомнительных – будет уменьшаться, а в месте с этим будет сужаться сфера политического влияния США.
Ключевые слова: Контроль над вооружениями; Европейская безопасность; Ядерное оружие; Блиц
NPR/AC
