Эксклюзивное интервью
Пока весь мир замер в ожидании ответа Ирана на ликвидацию Израилем главы политбюро «Хамаса» Исмаила Хании, ПИР-Центр провел интервью с Леонидом Цукановым, кандидатом политических наук, консультантом ПИР-Центра. В ходе беседы мы обсудили возможность дальнейшей эскалации обстановки на Ближнем Востоке, кризис ирано-израильских отношений, инструменты воздействия с обеих сторон и другие темы на злобу дня.
Интервью провел Святослав Аров, научный сотрудник – исполнительный помощник директора ПИР-Центра.
Святослав Аров: Чем Израиль мотивирует свои действия в отношении ХАМАС, «Хезболлы» и Ирана?
Леонид Цуканов: Израиль позиционирует представителей ХАМАС и «Хезболлы» в качестве угрозы национальной безопасности и считает их представителей «априори не договороспособными».
Хотя, с другой стороны, израильские представители не видят проблемы в периодическом задействовании дипломатических средств. Так, в частности, Израиль продолжает вести переговоры с ХАМАС по поводу освобождения удерживаемых лиц и установлению режима прекращения огня в секторе Газа. Кроме того, до сих пор на слуху «Сделка Шалита» (2011 г.) и Соглашения «Осло» (1993 г.); ливано-израильская «газовая сделка» (2022 г.), одним из косвенных выгодоприобретателей которой стала «Хезболла».
Однако принципиальное отличие сегодняшней позиции Израиля в том, что его правительство в большей степени склоняется к силовым методам. Премьер Биньямин Нетаньяху демонстрирует стремление установить контроль над Газой на своих условиях, а также намерение противостоять Ирану и его прокси-сети на всем пространстве Ближнего Востока, даже если это наносит ущерб интересам и безопасности третьих стран. Так, например, Тель-Авив/Иерусалим[1] проводит регулярные операции на территории Ливана и Сирии, чем вызывает регулярные протесты Бейрута и Дамаска.
Более того, одной из последних операций (ликвидация высокопоставленного командира «Хезболлы» Фуада Шукра, отвечавшего за развитие ракетной программы группировки) были грубо нарушены обещания Бейруту не наносить удары по густонаселенным кварталам, данные в том числе под гарантии США. Израильтяне не скрывают, что руководствуются принципом «цель оправдывает средства».
С Ираном ситуация обстоит несколько сложнее – Израиль также видит в нем «экзистенциальную угрозу», однако стремится избегать прямого столкновения. Стороны обладают схожими показателями совокупной военной мощи, имеют широкий арсенал средств реагирования. Поэтому предпочитают вести борьбу «на дальних рубежах» – руками спецслужб или прокси-группировок.
В свою очередь, одной из тактик оппонирования Ирану, как уже отмечено выше, является постепенная ликвидация значимых фигур в рамках «Оси сопротивления»: за неполный год Израиль ликвидировал по меньшей мере 20 крупных командиров (хотя официально признал только 14 акций), не менее 7 иранских военных советников (трое из них – высокопоставленные). Эти потери не являются невосполнимыми, но, учитывая значение личностного фактора в функционировании иранской прокси-сети, они на какое-то время снижают ее эффективность.
Святослав Аров: В апреле 2024 г. Израиль нанес авиаудар по иранскому консульству в Дамаске, что привело к гибели бригадного генерала и нескольких офицеров КСИР. В ответ Иран ответил атакой на Израиль с использованием ракет и беспилотников. На этом стороны, можно сказать, остановились, и конфликт не перешел в новую стадию. Сейчас мы имеем такую же ситуацию – когда Ирану нужно дать символический ответ, который не приведет к серьезному возмездию – или существует реальный риск эскалации?
Леонид Цуканов: Специфика иранских «операций мести» такова, что они могут иметь достаточно большую протяженность во времени и быть логически связаны между собой.
После операции «Мученик Сулеймани» (2020 г.) все крупные акции в отношении противников Ирана позиционировались как ее логическое продолжение, а с началом конфликта в секторе Газа (октябрь 2023 г.) – оказались вписаны в канву деятельности «Оси сопротивления».
Аналогичным образом позиционируется и апрельский ответ на удар Израиля по консульству Ирана в Сирии (операция «Правдивое обещание») – не обособленный шаг, а продолжение системного противостояния, где каждая из сторон готова отвечать соразмерно.
Операцию «Правдивое обещание» можно отчасти рассматривать еще и как разведку боем – проведя первый массированный удар по территории Израиля, Тегеран получил понимание того, насколько хорошо защищены израильские критические объекты, какие направления имеют бреши, а также какие страны из числа соседей Израиля, в случае чего, будут включаться в отражение воздушной атаки.
Не исключено, что Тегеран использует эти данные при разработке текущей операции. Учитывая, что образ ликвидированного в Тегеране главы политбюро ХАМАС Исмаила Хании занимал важное место в иранской пропаганде, вполне вероятно, что ответ на его ликвидацию будет освещаться максимально широко и использоваться для иллюстрации решительности «Оси сопротивления».
Святослав Аров: Какие инструменты воздействия есть у сторон в случае продолжения активной фазы конфликта?
Леонид Цуканов: Выбор вариантов воздействия достаточно широкий – от «классических» (ракетно-бомбовые и дроновые удары, операции спецслужб) до «передовых» (применение кибероружия против объектов критической инфраструктуры). Возможна и раскачка внутриполитической обстановки в стане противника – для ослабления его тылов. Иран и Израиль, в принципе, так или иначе, задействуют их в асимметричном конфликте, однако стремятся не допускать преобладания какой-либо одной тактики.
Текущие события достаточно трудно прогнозируемы: воинственная риторика Тегерана и Тель-Авива/Иерусалима близка к апогею, противники демонстрируют намерение максимально поднять ставки. Однако значительная часть озвучиваемых ими угроз направлены на внешнего зрителя – чтобы мировое сообщество активнее включалось в процесс посредничества и тем самым способствовало «джентльменской разрядке».
Похожую тактику мы наблюдали, например, во время апрельской эскалации – тогда стороны тоже согласились на прекращение эскалации с отсылкой на «усилия медиаторов».
Святослав Аров: На днях израильские СМИ сообщили, что Тель-Авив передал Тегерану послание, в котором грозит уничтожить все ядерные объекты Ирана в случае любого удара с его стороны по гражданским объектам Израиля. Насколько осуществление такой операции реально и имеют ли подобные угрозы воздействие на Иран?
Леонид Цуканов: Угрозы ядерным объектам – это тоже часть «большой игры». Те же йеменские хуситы, например, уже угрожали ударить по Центру ядерных исследований Шимона Переса в случае, если Израиль пойдет на эскалацию.
При этом реальный шанс нанесения ударов по ядерным объектам не стоит преувеличивать. Противники, пусть и настроены крайне решительно, не готовы собственноручно выпускать ядерного джинна. Тем более, что страна, намеренно произведшая удар по ядерному комплексу, автоматически будет воспринята мировым большинством как перешедшая грань дозволенного. Времена «Фруктовых садов» минули, и в Израиле это прекрасно понимают. Более того, проведение такой дерзкой операции едва ли санкционируют США – несмотря на охлаждение отношений между Тель-Авивом/Иерусалимом и Вашингтоном, израильтяне по-прежнему прислушиваются к позиции ключевого союзника, который категорически против таких радикальных решений.
Иран же, настроившийся на постепенное налаживание отношений с Западом (пока – в торгово-экономической плоскости), тоже не стремится к статусу ядерного террориста.
Святослав Аров: Существует мнение, что Израиль в свое время принимал активное участие в создании и становлении ХАМАС, чтобы ослабить палестинскую администрацию ФАТХ. Насколько такая позиция справедлива?
Леонид Цуканов: В последнее время такая версия получила популярность среди европейских политиков – а экс-глава евродипломатии Жозеп Боррель даже озвучил ее с высоких трибун во время выступления в Университете Вальядолида в январе 2024 г.
Однако здесь не стоит трактовать ситуацию буквально – речь скорее о том, что израильская политика по отношению к палестинцам во многом определила укрепление позиций ХАМАС.
Израилю действительно в какой-то мере выгодно держать палестинские фракции разобщенными и играть на их противоречиях. Учитывая, что ФАТХ испытывает затяжной внутренний кризис из-за аппаратных игр, спровоцированных падением авторитета президента Палестины Махмуда Аббаса, и в целом старается не вступать в открытый конфликт с израильским правительством, ставка на раскручивание конфликта с ХАМАС вполне ожидаема.
Более того, в израильском кабмине достаточно сторонников «поселенческой» политики и постепенного вытеснения палестинцев на периферию государства. Отдельные одиозные фигуры – например, Итамар Бен-Гвир, – и вовсе выступали за принятие радикальных мер. Однако отношение к ним даже среди израильского истеблишмента скорее негативное.
С другой стороны, говорить о том, что израильская сторона финансировала структуры ХАМАС или поддерживала их становление, все же неуместно. Даже освобождение Израилем из заключения одного из идеологов ХАМАС Яхьи Синвара в рамках «сделки Шалита» в 2011 г. следует трактовать скорее как вынужденный шаг под давлением общественности, чем намеренное укрепление позиций движения.
Святослав Аров: Некоторые исследователи выделяют Ближний Восток как наиболее опасную горячую точку в мире и считают, что в случае чего, именно оттуда начнется Третья мировая война. Вы согласны с таким утверждением?
Леонид Цуканов: В «пороховой погреб» на Ближнем Востоке не бросил спичку разве что ленивый. Регион действительно обладает огромным конфликтным потенциалом, а трансформация глобального миропорядка волей-неволей разморозила часть прежних конфликтов. Однако большинство кризисов, пусть и затрагивает интересы широкого круга стран, в ближайшей перспективе вряд ли выйдет на глобальный уровень.
С другой стороны, «эхо» конфликтов на Ближнем Востоке может совершенно непредсказуемо повлиять на другие регионы и спровоцировать всплеск напряженности там, где она не прогнозировалась. Причем, речь не обязательно о классических вооруженных конфликтах – вполне может поднять голову международный терроризм, активизируются «спящие» сепаратистские движения и преступные группировки.
[1] Использовано двойное наименование, т.к. РФ не признала Иерусалим столицей Израиля – прим.
Ключевые слова: Ближний Восток; Глобальная безопасность
GULF
F4/SOR – 24/08/08
