Сергей Семенов, Никита Дегтярёв
А.Г. Арбатов, академик РАН, руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова:
«Договор СНВ-3 явился важным и полезным шагом на полувековом пути ограничения и сокращения стратегических наступательных вооружений. Он обеспечил дальнейшее сокращение вооружений по носителям и боезарядам до беспрецедентно низких уровней, ведя отсчет от Временного соглашения ОСВ-1 от 1972 г. По сравнению с пиковыми значениями (1991 г.) предельные уровни стратегических вооружений сократились по боезарядам примерно в 6 раз и по развернутым носителям – почти в 3 раза . За то же время в соответствии с принципами стратегической стабильности, согласованными двумя сторонами в 1990 г. , соотношение числа боезарядов к носителям изменилось с 5:1 на 2:1. Средства повышенной выживаемости тогда составляли 30-40%, а теперь 60-70% стратегических сил России и США. Договор эффективно устранил возможность и тем самым стимулы для массированного первого ядерного удара с любой стороны. Что не менее важно, благодаря режиму верификации и мерам доверия, ДСНВ-3 обеспечил высокую степень предсказуемости, транспарентности и рабочего взаимодействия в стратегических отношениях двух держав.
Вместе с тем, нельзя не отметить некоторые недостатки Договора. Главный из них в том, что он был заключен как бы по инерции, которая вела процесс просто по пути последовательных маргинальных сокращений носителей и боезарядов (ДСНВ-2 в 1993 г., Рамочное соглашение СНВ-3 в 1997 г., СНП в 2002 г., ДСНВ-3 в 2010 г.). Проявлением инерционности были «расслабленные» правила засчета ДСНВ-3 и режима верификации (например, исключение из учета вооружения тяжелых бомбардировщиков). Без внимания остались дестабилизирующие высокоточные неядерные вооружения (в т.ч. гиперзвуковые, автономные, противоракетные и противоспутниковые системы и т.д.)
Все это не отменяет необходимости продления срока ДСНВ-3. Это не идеальный договор на все времена, но он – лучше, чем ничего. Его сохранение хотя бы на несколько лет даст шанс на заключение следующего соглашения, в котором будут устранены недостатки нынешнего и решены проблемы, накопившиеся за последние 10 лет стагнации процесса ограничения стратегических вооружений».
Томас Кантримен, председатель Совета Ассоциации по контролю над вооружениями, заместитель государственного секретаря США по вопросам международной безопасности (2016-2017):
«Идея продления ДСНВ пользуется широкой поддержкой в Конгрессе и профильных ведомствах. Кроме того, общественность также настроена решительно в пользу продления. При нынешнем состоянии российско-американских отношений, это единственная крупная внешнеполитическая акция, на которую Трамп может пойти на российском направлении, вызвав одобрение со стороны большей части руководства как Республиканской, так и Демократической партии. В то же время есть сильное идеологическое течение, примерами которого служат Джон Болтон и сенатор Том Коттон, выступающее против любой существующей или потенциальной угрозы и продолжающее оказывать влияние на ход мыслей президента Трампа.
Москва обозначила свою готовность к продлению. В дополнительных шагах со стороны России необходимости нет – иначе некоторые в Вашингтоне лишь укрепятся в ошибочном представлении, что затягивание решения о продлении позволит надавить на Россию. Вместо этого, Москве следует передать по конфиденциальным дипломатическим каналам предложение сопроводить продление ДСНВ политической декларацией, в которой два президента заявят о готовности к дальнейшему сокращению ядерных арсеналов и включению в этот процесс остальных ядерных держав. Подобная декларация позволит Трампу достигнуть своей основной политической цели – заявить, что ему удалось «улучшить» соглашение, заключённое президентом Обамой».
Уильям Поттер, директор Центра изучения проблем нераспространения им. Джеймса Мартина, член Экспертного совета ПИР-Центра:
«Десять лет назад заключение ДСНВ стало значимым политическим и военно-стратегическим событием. С политической точки зрения, Договор обозначил, что обе стороны признают ценность совместной работы ради достижения общей цели укрепления стратегической стабильности при меньших ядерных арсеналах. В этом отношении, ДСНВ дал другим государствам понять, что Москва и Вашингтон серьёзно относятся к своим обязательствам по статье VI ДНЯО. С военной точки зрения, обе стороны выиграли, поскольку ДСНВ обеспечил большую предсказуемость ядерных доктрин, тем самым сокращая стимулы к неограниченной гонке вооружений. Разумеется, ДСНВ несовершенен, но совершенных договоров нет, а лучшее не должно быть врагом хорошего.
К сожалению, перспективы продления ДСНВ по-прежнему туманны из-за незаинтересованности США во всех формах юридически обязательного контроля над вооружениями. Хотя Джон Болтон, главный критик Договора, и покинул Белый дом, та философия, выразителем которой он был, по-прежнему доминирует. Фактически, нынешняя администрация предпочла бы ситуацию, при которой США совершенно не ограничены контролем над вооружениями, ситуации, при которой они существенно выигрывают в безопасности за счёт принятия некоторых ограничений. На мой взгляд, требование трёхстороннего договора с участием Китая – это плохо прикрытая попытка отвлечь внимание от единственного вероятного пути вперёд на этом позднем этапе – простого продления ДСНВ на 5 лет».
Виктор Есин, ведущий научный сотрудник Института США и Канады РАН, начальник Главного штаба РВСН (1994-1996), генерал-полковник, член Экспертного совета ПИР-Центр:
«Важность ДСНВ-3 состоит в том, что в нынешней реальности, когда российско-американские отношения испорчены напрочь, именно благодаря ему обеспечивается поддержание на приемлемом уровне стратегической стабильности между Россией и США, не позволяя им скатываться к ядерной конфронтации. Важно то, что ДСНВ-3 не только ограничивает стратегические ядерные потенциалы России и США, но, и это главное, что он обеспечивает транспарентность и предсказуемость в отношении как состояния стратегических ядерных сил сторон, так и их действий, исключая тем самым неясные ситуации с пагубными последствиями.
Что касается сохранения ДСНВ-3 путем продления срока его действия на пять лет, то у меня надежда на это призрачная. В отличие от Москвы, готовой незамедлительно и без каких-либо предварительных условий продлить ДСНВ-3, в Вашингтоне для сохранения ДСНВ-3 выдвигают явно нереалистичные условия: охват Договором всего нового российского стратегического оружия, подведение под него российского нестратегического ядерного оружия и участие в договоренностях Китая. Выполнить эти условия, даже если очень захотеть, невозможно до истечения срока действия ДСНВ-3. Поэтому, если в Вашингтоне не вернутся к суровой реальности, а на это трудно рассчитывать, то ДСНВ-3 перестанет действовать 5 февраля 2021 года».
Сара Бидгуд, директор программы по нераспространению в Евразии Центра исследования проблем нераспространения им. Джеймса Мартина:
«Как последний ныне действующий российско-американский договор по контролю над вооружениями ДСНВ обеспечивает необходимый уровень стабильности, транспарентности и предсказуемости, столь необходимых в других областях. Поэтому продление ДСНВ на пять лет, как это предусмотрено в Договоре, не должно вызывать вопросов. Такое продление никоим образом не помешает ведению переговоров по последующим мерам по контролю над вооружениями в будущем, и рассуждения в ином ключе лишь закладывают ложную дихотомию между сохранением статуса-кво и признанием ценности более амбициозных шагов. Вместо этого, продление ДСНВ выиграет для Вашингтона и Москвы время, необходимое для заключения следующего договора, способного дать ответ на те угрозы стратегической стабильности, которые стороны сочтут наиболее актуальными.
Одна из причин, почему ДСНВ необходимо продлить сейчас состоит в том, что такое решение положительно повлияет на следующую Обзорную конференцию ДНЯО. Разоруженческий столп ДНЯО, вероятно, будет центральной темой Обзорной конференции, и российская и американская делегации смогут указать на продление Договора как на конкретный шаг во исполнение Статьи VI ДНЯО. Если бы Обзорная конференция началась в апреле, как и планировалось до этого, эта возможность была бы уже упущена. Но перенос ОК даёт России и США как крупнейшим ядерным государствам второй шанс упрочить авторитет ДНЯО во вторые 50 лет существования режима нераспространения».
Андрей Малов, доцент кафедры международной и национальной безопасности Дипломатической академии МИД России, член Экспертного совета ПИР-Центра:
«Как представляется, значение ДСНВ-2010 реализуется в трёх основных плоскостях:
Первое. В области практических сокращений и ограничений СНВ, что является реальным вкладом в ограничение и сокращение ядерных вооружений и, тем самым, в выполнение обязательств по ядерному разоружению в соответствии со Статьёй VI ДНЯО.
Итогом явилась ситуация, когда к 5 февраля 2018 года стороны достигли ситуации, когда арсеналы имеющихся у России и США стратегических вооружений ограничены новыми, более низкими по сравнению с ДСНВ 1991 года и ДСНП 2002 года уровнями.
ДСНВ 2010 года обязывает стороны иметь на вооружении не более 700 развёрнутых носителей (МБР, БРПЛ и ТБ), 1550 засчитываемых за ними боезарядов и 800 развёрнутых и неразвёрнутых ТБ и пусковых установок МБР и БРПЛ. К контрольной дате все обязательства России выполнены в полном объёме. США также заявили о выполнении своих обязательств.
Таким образом, уровень противостояния в этой области снизился, что объективно работает на поддержание адекватного уровня взаимного сдерживания, что, в свою очередь, укрепляет стратегическую стабильность.
Само по себе ядерное сдерживание не даёт полных гарантий от возникновения неуправляемого ядерного конфликта. Однако обеспечение сдерживания вкупе с соблюдением режима контроля над вооружением, объективно способствует поддержанию стратегической стабильности.
Это особенно важно в условиях сохраняющихся вызовов стратегической стабильности – продолжающейся реализации планов по созданию глобальной системы ПРО в интересах США; развития высокоточного оружия большой дальности в неядерном оснащении в рамках концепции «глобального удара»; придания ядерному оружию качества оружия «поля боя»; практических мероприятий по подготовке к выводу ударных оружейных систем в космос, подрыва жизнеспособности многосторонних разоруженческих и нераспространенческих инструментов и т.п.
В этом контексте важна фиксация в «теле» документа по ДСНВ 2010 года органической взаимозависимости между стратегическими наступательными и стратегическими оборонительными вооружениями. И хотя она отражена в преамбульной части инструмента, тем не менее, сам факт фиксации имеет значение.
Второе. Предусмотренные ДСНВ – 2010 меры контроля способствуют реализации на должном уровне мер транспарентности и доверия в этой чувствительной области, что. в свою очередь, способствует обеспечению должной стратегической предсказуемости. Важность этого аспекта подтверждена как российскими, так и влиятельными американскими экспертами.
Третье. Будучи, по сути, «последним из могикан» в области режимов контроля над вооружениями, ДСНВ – 2010 выполняет важнейшую политическую и стратегическую функцию в деле удержания мира от неконтролируемого и лавинообразного процесса распада международно-правовых норм в области контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения (КВРН). Последствия его не продления окажут крайне дестабилизирующее воздействие на всю систему договорённостей в области КВРН.
Резюмируя. В этом контексте представляется крайне актуальной высказанная на высшем официальном уровне готовность России к продлению без предварительных условий ДСНВ 2010 года».
Вадим Козюлин, директор программы по новым технологиям и международной безопасности, ПИР-Центр:
«Помимо важных военно-технических решений, которые содержит СНВ-3, хочу отметить, что этот Договор заполнил опасный вакуум, который образовывался в сфере контроля над вооружениями с истечением 5 декабря 2009 года Договора СНВ-1.
У СНВ-3 было и остается много критиков среди наблюдателей на обеих сторонах. Этот договор не идеален, но он позволил сохранить конструктивную атмосферу в международных отношениях.
Сегодня ситуация повторяется, и мир снова рискует остаться без системы контроля над вооружениями. Думается, что в современных условия это может быть опаснее, чем в 2010 году. Я верю если не в здравый смысл, то в прагматизм политиков. Продление Договора просто выгодно и России, и США».
Выходные данные cтатьи:
Ядерный Контроль, 4 (522), 2020 год
