Эксклюзивное интервью
Запорожская АЭС: между гарантиями и реальностью
30 октября 2025 г.
После долгих месяцев тревожных сообщений вокруг Запорожской АЭС впервые появилось известие, которое можно назвать обнадеживающим: восстановлена линия электропередач, достигнуты определенные договоренности с украинской стороной. Но станет ли это шагом к стабилизации ситуации? В интервью ПИР-Центру Михаил Лысенко, член Экспертного совета ПИР-Центра с 2004 г., рассуждает о цене «гарантий», перспективах роли МАГАТЭ и о том, почему международное сообщество остро нуждается в новых правовых механизмах защиты ядерных объектов.
Интервью провел Cергей Шашинов, стажер ПИР-Центра.
Cергей Шашинов: Российский МИД смог добиться от Киева гарантий безопасности для восстановления линий электропередач на Запорожской АЭС. Недавно стало известно, что с нашей стороны на «Днепровской» ЛЭП уже полностью завершились восстановительные работы. Как Вы оцениваете тот факт, что впервые за долгое время удалось достичь позитивной договоренности с Украиной по поводу ЗАЭС? Можно ли это рассматривать как шаг в сторону урегулирования конфликта вокруг станции?
Михаил Лысенко: С одной стороны, отрадно слышать, что получены гарантии и восстановлена линия электропередач. И, тем не менее, тревога сохраняется. Можно ли это событие рассматривать как шаг к какому-то урегулированию, нормализации обстановки? Увы, многое остается неясным. Во-первых, корреспондент РИА Новости, который получил эту информацию из МИДа, не уточнил ряд вопросов, которые явно напрашиваются: о каких гарантиях идет речь? Для данного конкретного случая, да или нет? Гарантии письменные или устные? На каком уровне они даны? Какова роль и ответственность МАГАТЭ в их соблюдении? И, самое главное, в чем суть этих гарантий? Пока никакой уточняющей информации нет. В любом случае, раз ЛЭП починили, станция подпитывается, это уже плюс. Однако мы ведь знаем о недоговороспособности и безумии украинских властей. Есть ли уверенность, что эти так называемые «гарантии» будут работать и дальше? Пока что больше вопросов, чем ответов. Поэтому вряд ли это можно рассматривать как первый шаг к урегулированию ситуации вокруг ЗАЭС.
Cергей Шашинов: За последний год мы слышали ряд заявлений высокопоставленных лиц США о намерении установить совместный американско-украинский контроль над ЗАЭС для обеспечения большей безопасности. И это несмотря на то, что сама станция находится под гарантиями МАГАТЭ. Как сложится судьба ЗАЭС после завершения конфликта на Украине? Какой сценарий наиболее отвечает интересам России?
Михаил Лысенко: А при чем тут американцы? Россия сотрудничает с МАГАТЭ. Мы пошли на беспрецедентные меры сотрудничества, но не в плане выполнения гарантий ядерного нераспространения, а в плане наблюдения за тем, как осуществляется инженерно-техническая и физическая безопасность станции в свете военной угрозы со стороны Киева. Причем тут американцы?
Будущее станции мне видится однозначным, и наши официальные лица об этом неоднократно заявляли: ЗАЭС уже несколько лет находится на территории Российской Федерации. Поэтому она была, есть и будет составной частью энергосистемы Российской Федерации. Точка. Будем ли мы и дальше привлекать МАГАТЭ к наблюдению за её безопасностью, это покажет будущее. Полагаю, что после окончания военной фазы конфликта присутствие сотрудников МАГАТЭ на ЗАЭС прекратится за ненадобностью.
Повторюсь, роли американцев в контексте обеспечения безопасности станции я не вижу никакой. Единственное, где с ними возможны контакты – это судьба находящегося на станции американского топлива. Российская сторона уже заявляла: либо мы его используем, либо вернем обратно американцам.
Cергей Шашинов: В ходе последнего заседания клуба «Валдай» президент Российской Федерации предостерег украинские власти от дальнейших попыток ядерного шантажа, напомнив, что на территории Украины тоже есть работающие АЭС. Смогут ли слова президента России удержать Киев от ударов по АЭС и энергетической инфраструктуре нашей страны? Насколько велика вероятность нанесения зеркальных ударов по украинским АЭС в случае, если провокации со стороны Киева не прекратятся?
Михаил Лысенко: Цитата Президента России звучит так: «на Украине тоже есть работающие атомные электростанции, что нам мешает ответить зеркально? Пусть задумаются над этим». А вот кто задумается? Мне кажется, что здесь В.В. Путин не случайно употребил множественное число, намекнув, что об этом следует задуматься не только киевским властям, но и тем, кто их поощряет на эти провокации. Я хотел бы верить, что дело не дойдет до зеркальных ответов. Убежден, что предоставление киевским режимом так называемых «гарантий» как раз и было реакцией на заявление Президента России.
Cергей Шашинов: С российской стороны уже завершились восстановительные работы по починке линии электропередач ЗАЭС. Однако на второй линии, находящейся под контролем Украины, все еще ведутся работы, причем украинские власти всячески отказываются комментировать сроки их завершения. Можно ли утверждать, что украинская сторона целенаправленно затягивает работы, надеясь в будущем при удобных обстоятельствах получить с этого политические дивиденды?
Михаил Лысенко: Вот вам и цена «гарантий». Реальной гарантией было бы бесперебойное обеспечение станции электроэнергией, необходимой для поддержания жизнеобеспечивающих систем АЭС. В данном случае украинские власти явно умышленно затягивают весь процесс. Какие бы «гарантии» они ни давали, грош им цена. Нет сомнений, что Киев и дальше будет пытаться сорвать любую договоренность. Киевский режим недоговороспособен.
Если говорить о глобальных перспективах решения проблемы ЗАЭС, то лучшая и единственная перспектива – это отбрасывание противника далеко за линию фронта и наша победа. Кроме того, любые гарантии должны быть связаны с правовым регулированием ситуаций, связанных с вооруженными конфликтами в районах, где находятся ядерные объекты.
К сожалению, множатся факты вооруженных ударов по объектам ядерной инфраструктуры. Давайте вспомним: 1981 год – удар Израиля по иракскому реактору; 2007 год – удар Израиля по строящемуся объекту в Сирии. Сейчас мы являемся свидетелями непрекращающихся ударов по Запорожской станции. Были попытки захвата Курской атомной станции, диверсии против Ростовской, Смоленской, Нововоронежской атомных станций. То есть почти все АЭС европейской части нашей страны подвергались либо диверсиям, либо ударам дронами. Наконец, «апофеозом» стал беспрецедентный массированный удар США по ядерным объектам Ирана. Последствия таких атак рано или поздно могут обернуться трансграничной радиационной катастрофой для человека и окружающей среды.
К сожалению, в международном праве нет какого-то универсального документа, который был бы посвящен правовой квалификации и ответственности за умышленные вооруженные нападения на ядерные объекты. Поэтому на мой взгляд, остро назрела международная конвенция о запрещении таких нападений. Главный вопрос – с кем её сейчас заключать? С американцами что ли, или с киевским режимом? Конечно, нет. Но начать я бы предложил с инициирования проекта резолюции в первом комитете Генеральной Ассамблеи ООН, в котором предлагалось бы осудить умышленные вооруженные нападения на ядерные объекты и начать переговоры над конвенцией о запрещении таких актов. И, главное, – такие акты должны быть квалифицированы как международные преступления. В конвенцию можно было бы также включить развитие имеющихся норм международного гуманитарного права, сформулировать универсальные правила ответственности и осмотрительности в случае вооруженных конфликтов вблизи ядерных объектов.
В 2024 году ПИР-Центр выпустил высокопрофессиональный доклад, посвященный обеспечению ядерной безопасности во время вооруженных конфликтов. [прим.ред. – Аров Святослав Александрович. Гражданские ядерные объекты во время вооруженных конфликтов: вопросы безопасности и предотвращения террористических актов / Ред. К.А. Минеева. М.: ПИР-Пресс, 2024. – 55 с. – (Индекс Безопасности – Научные записки)].
Полагаю, что в свете последних событий следовало бы его актуализировать и обогатить новыми выводами и предложениями.
Ключевые слова: Международная безопасность; ЗАЭC; Мирный атом
NPT
E16/SHAH – 25/10/30
